Алая Вуаль
Шрифт:
Эпонина делает вид, что не замечает. С еще одной любопытной улыбкой она говорит:
— Моя родная сестра, Эльвира, хорошо отзывается о вас, mariee. Полагаю, ты встречалась с ней в январе, когда посещала Le Presage. Ты проявила к ней доброту.
Тогда, возможно, это не те заметки.
— Это было несложно. Эльвира прекрасна.
— Есть много людей, которые с этим не согласны. — Пауза. — Однако, ради моей младшей сестры, я должна спросить… ты уверена, что хочешь войти в Les Abysses? Я не первая прорицательница, предупреждающая, что спуск в Ад легок, и не последняя. Если ты продолжишь идти по этому пути, ты не сможешь повернуть назад.
— Бабетта умерла, —
— Хм. — Ее улыбка исчезает, когда она рассматривает меня, но кажется, что она больше не видит меня вообще; ее взгляд стал необычным, почти внутренним, как будто она смотрит на что-то, чего мы не можем увидеть, а ее голос приобрел странный, неземной тон. — Ты ищешь кого-то, да, но забудь, что кто-то ищет тебя. Если тебе суждено преуспеть, то и убийце тоже.
Мое сердце падает как камень.
— Что вы сказали?
Позади меня Михаль излучает такой холод, что я практически чувствую, как он обжигает меня по всей длине спины.
— Ты знаешь имя убийцы, Эпонина?
Она поднимает лицо к потолку, все еще теряясь в потустороннем мире. Ее руки тоже взлетают вверх, а пальцы дергаются, словно в поисках чего-то, нащупывая невидимые струны.
— Нет… это не то имя, которое тебе нужно. Пока нет.
Михаль обходит меня.
— И все же это имя, которое мне нужно. Ты дашь мне его.
— Не дам.
— Будь очень осторожна, провидица. — Хотя она не видит его, его глаза вспыхивают обещанием насилия. — Я не могу принудить тебя, но есть и другие способы получить информацию.
Медленно она опускает руки, и ее глаза словно проясняются, возвращая ее в настоящее. Когда они наконец останавливаются на Михаля, то сужаются, и она поднимается во весь свой немалый рост.
— Как же ты глуп, вампир, что рискуешь навлечь на себя гнев моей королевы. Ты ведь живешь на острове, не так ли?
Михаль подавляет рычание, но даже он, кажется, не хочет провоцировать морскую богиню. Спустя несколько секунд он натягивает на лицо маску безразличия, но я знаю, знаю, что, если бы Эпонина призвала любое другое имя, эта ночь закончилась бы для нее совсем иначе.
Что оставляет право выбора только за мной.
— Я не уйду с этого места, пока ты не объяснишь. — Усиливая шаг, я кладу руку на бедро и смотрю на нее. — Объясни как следует. Больше никаких загадок. — Когда она недоуменно вскидывает бледные брови, я не поддаюсь порыву сжаться под ее пристальным взглядом. Потому что мне все равно, что ее терпение иссякло. Мое лопнуло несколько часов назад. — Если понадобится, я буду стоять здесь всю ночь. Я распугаю всех твоих клиентов. При всей твоей помпезности и нарядности тебе все равно нужны клиенты, не так ли? Это место для бизнеса. Я скажу всем, что в обоих борделях полно таких, как я, или, — вдохновение ударило как молния, — я скажу им, что Шассеры уже в пути! — Я подтолкнул к ней яблоко, чтобы подчеркнуть это. — Ты этого хочешь? Чтобы охотники пришли?
Она хмуро смотрит на меня и Михаля.
— Ты осмеливаешься пригласить даже их имя в это священное место?
— О, я осмелюсь на гораздо большее. Возможно, я приглашу настоящую тварь. — Ложь. — В эту самую секунду полкоролевства ищет меня. Я уверена, что один или два охотника откликнутся на мой зов. Разве это не так, Михаль?
Хотя он не смотрит на меня — хотя его взгляд остается холодным, отстраненным, пока он рассматривает
— Она имела в виду каждое слово, — тихо говорит он и идет к стене рядом с лестницей, чтобы прислониться к ней. Он наклоняет ко мне голову, а затем вынимает из рукава пунцовую нитку.
— Именно так. — Мой желудок опускается ниже, когда он соглашается. — Я могу быть невероятно надоедливым.
Без предупреждения яблоко перелетает из моей руки в руку Эпонины, которая крепко сжимает его в кулаке.
— Я вижу это. — Ее голос утратил свою легкость и нежность, и теперь он звучит очень некрасиво. Действительно, очень некрасиво. — Хотя даже я не могу понять, почему Эльвира так к тебе привязалась. Я не дам тебе имени, которое ты ищешь, но — если ты сейчас же покинешь мое присутствие — я дам тебе другое: Пеннелопа Труссэ. Она — кузина и доверенное лицо Бабетты, и она приведет вас туда, куда вам нужно.
Пеннелопа Труссэ. Я запомнила это имя и — ради Эльвиры — заставила себя сделать глубокий, успокаивающий вдох и еще раз сделать реверанс.
— Спасибо, Эпонина. Было… интересно познакомиться с вами. Пожалуйста, передайте вашей сестре, что я скоро навещу вас.
— Я не стану лгать своей сестре, Селия Трамбле. А теперь идите. — Она взмахивает скелетной рукой, отстраняя нас, и эти жуткие глаза горят в моих, даже когда остальная часть ее тела начинает исчезать, рассеиваться, как дым на ветру. Однако ее голос остается и после исчезновения тела. — И береги свою компанию. Мы больше не встретимся.
Когда я спускаюсь за Михалем по лестнице, ее истинный смысл звучит позади меня ясно и зловеще: Потому что ты будешь мертва.
Глава 32
Les Abysses
Я часто понимаю, почему мой отец стал жертвой магии.
Хотя я ненавижу его за это — хотя я полностью виню его в смерти моей сестры, — я понимаю ее притягательность. Она тянется, как зубная боль, когда тебя окружают необыкновенные люди, а ты сама — совершенно и непоправимо обыкновенный. Когда Лу манит звезды изгибом пальца, я не могу не задыхаться и не сжимать челюсть. Когда Рид ловит их в сверкающий букет, я крепко сжимаю зубы, снова и снова, пока зубная боль не поглощает все мое тело. Пока я не смогу думать ни о чем другом, не смогу делать ничего другого, кроме как хотеть.
Иногда мне кажется, что это желание убьет меня.
Оно точно убило мою сестру.
— Ты боишься? — Михаль тянет меня к другой малиновой двери. Она стоит у подножия узкой винтовой лестницы из черного камня, и когда он толкает ее, я заставляю себя пройти мимо него, чтобы первой войти в комнату с высоко поднятым подбородком.
— Нет, — вру я, задыхаясь.
Михаль ухмыляется и следует за мной.
Мы ступаем на металлическую платформу, которая проходит по периметру комнаты. Вдоль стен выстроены огромные камины из того же черного, грубо отесанного камня, что и коридор, а в их очагах трещит странный черный огонь, бросая странный свет на центр комнаты. Яма, осознаю я с внезапным приступом бреда. На несколько футов ниже внешней платформы она простирается вширь и вглубь; темные бархатные подушки разбросаны по ее полу между низкими шезлонгами и диванами, а на них — существа, которых я никогда не видела. Большинство из них извиваются и скручиваются так тесно, что я не могу определить, где кончается одно тело и начинается другое, но некоторые просто лежат и наблюдают. С каждой секундой мои щеки пылают все жарче. Да, здесь есть ведьмы, оборотни и мелузины, но есть и… другие. Существа, которых я никогда не видела.