Алая Вуаль
Шрифт:
Он склоняет голову в мою сторону и отвечает насмешливым шепотом.
— Это зависит только от тебя. Сначала дамы.
— Что?
Однако он дает понять, что хочет сказать, без церемоний подталкивая меня вперед. Вместо этого женщина обращает на меня свой взгляд, и при ближайшем рассмотрении я понимаю, что у ее глаз нет ни зрачков, ни склеры69. Я безуспешно пытаюсь не смотреть. Серая дымка просто клубится, не прерываясь, по всей их поверхности, каждое веко окаймлено бледными ресницами. Они с любопытством задерживаются на моем малиновом платье,
— Bonjour, мадемуазель, — говорю я, зачарованно глядя на нее сквозь ресницы. Она выглядит почти как мелузина с ее однотонным цветом лица, но я никогда не видела мелузину с такими глазами, как у нее. Однако я слышала, как шептались о мелузинах, обладающих даром Зрения. Хоть и редко, но они должны существовать; их королева — оракул, в конце концов, Оракул — морская богиня, предвидящая будущие приливы и отливы.
Выпрямившись, я улыбаюсь шире.
— Рада познакомиться с вами.
С небольшой загадочной улыбкой она обращается к Михалю:
— Ты знаешь правила, roi sombre70. Деве здесь не рады.
— Дева со мной. Это делает ее желанной гостьей.
Он произносит эти слова холодно, абсолютно, как может только король, и у меня неожиданно щемит в груди, когда его жестокая маска опускается на место. Его глаза становятся ужасающе черными, а лицо — жестким, как у вампира, которого я встретила на корабле и в птичнике. Исчезла искра интереса, неохотное веселье. Это тот Михаль, которого я знаю. Нет, это тот Михаль, которым он является.
Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, что сказала женщина. Деве здесь не рады. Странное чувство, ведь я ее совсем не знаю. Может, она имела в виду, что людям здесь тоже не рады?
Эти жуткие глаза еще несколько секунд изучают Михаля — по крайней мере, мне так кажется, — прежде чем снова перевести взгляд на меня.
— Очень хорошо. — Она склоняет голову в знак покорности. — Bonjour, Ева. — Когда она протягивает мне яблоко обеими руками, на ее пальцах слишком много костяшек. Определенно мелузина. В воде между этими длинными пальцами вырастет паутина. Ее ноги превратятся в плавники. — Возьмешь ли ты яблоко и познаешь добро и зло, или устоишь перед искушением и будешь искать Рай?
Я отвожу взгляд, быстро моргая. Потому что в ее глазах что-то шевельнулось — сначала бесформенное и затененное, но с каждой секундой все более четкое. Что-то знакомое. Нет. Кто-то знакомый. Но… этого не может быть. Я тряхнула головой, чтобы прояснить ситуацию, и когда рискнул взглянуть еще раз, глаза мелузина снова затуманились. Должно быть, мне привиделось лицо, которое я там увидела.
— Возьмешь ли ты яблоко, — повторяет она, ее голос теперь звучит чуть громче, — и Познаешь Добро и Зло, или же ты устоишь перед искушением и будешь искать Рай?
Очевидно, она ожидает ответа.
Сосредоточься, Селия.
Я
— Это кощунственно, — шепчу я ему, не обращая внимания на нетерпеливый трепет в животе. Мы стоим в метафорическом Эдеме, а это значит, что лестница слева от меня должна вести в Les Abysses, а лестница справа — в Рай. Все, что мне нужно сделать, — это съесть яблоко, как Ева, которая в минуту слабости прокляла все человечество, и мы сможем отправиться в веселый путь.
В Бездну.
Поколебавшись, я поворачиваю шею, чтобы заглянуть в тени внизу. Это всего лишь ловкая метафора, быстро напоминаю я себе. На самом деле это не Ад. И все же…
— Что она имеет в виду, говоря Познать Добро и Зло? — спрашиваю я Михаля.
— То, что она сказала. Если ты съешь яблоко, то обретешь истину, но потеряешь вечность. Если устоишь перед искушением, попадешь в Рай.
— Ты не можешь быть более расплывчатым, не так ли? Некоторые моменты я все еще не поняла.
Он нетерпеливо щелкнул языком.
— Ты тянешь время, питомец. Прими решение.
— Но ведь решение уже принято, не так ли? Мы должны спуститься вниз. — Я выдыхаю дрожащий вздох, все еще не решаясь взять яблоко. Эта ситуация — хотя и другая — напоминает мне другую, на берегу L'Eau Melancolique. Если я чему-то и научилась в тех таинственных водах, так это тому, что правда не всегда полезна. Она не всегда добра. — Я просто… я хочу понять. Что произойдет после того, как я откушу яблоко? Что значит «обрести истину»?
— Для каждого это означает что-то свое. — Когда я продолжаю смотреть на него с ожиданием, его тон становится довольно язвительным, и от этого звука у меня в груди закипает раздражение. — После того как ты откусишь яблоко, наша прекрасная прорицательница Эпонина, — он жестом указывает на мелузину, которая все еще наблюдает за нами, — расскажет тебе правду о себе. Это достаточно ясно?
О, теперь все предельно ясно, и мне это ни капельки не нравится.
— Ты уже пробовал яблоко? — спрашиваю я с ноткой обвинения.
— Много раз. — Как и прежде, его губы кривятся в не совсем обычной улыбке. — Например, наша прорицательница однажды предсказала, что я возьму себе невесту — смертную женщину с волосами из оникса и глазами изумрудного цвета, не похожую на тебя. — Мои щеки мгновенно вспыхивают от нелепого образа — нас двоих, вместе, навеки связанных священными узами брака, — а он без предупреждения протягивает руку и почти ласково заправляет прядь волос мне за ухо. Его черные глаза сверкают злобой. — Она также предсказала, что я убью ее.