Алая заря
Шрифт:
— Хочу, — всхлипнув, выдавила она и открыла глаза.
— Ты хочешь, чтобы я дал тебе ее испить? Попроси!
Соня невидящим взглядом обвела комнату — кажется, гостиную — лишь бы не видеть так близко шерстяную потрепанную ткань костюма, в который был одет мужчина.
— Я не… я не понимаю, что вам нужно. Не убивайте меня, пожалуйста!
— Попроси крови!
— З-зач… Я… — она начала заикаться и судорожно тереть мокрые веки. — Дайте… хорошо… дайте мне вашу кровь…
Мужчина оскалился в безумной усмешке, и Соня, тут же поднявшая
Соня трепыхнулась, замычав, и инстинктивно попыталась вырваться, но рука удерживала ее за голову слишком крепко.
— Пей, — низким и рычащим голосом сказал мужчина.
Он прижал ладонь к ее рту так сильно, что от его напора заболела челюсть.
Соня взвыла, мотая головой и чувствуя, как кровь размазывается по ее губам, заливается в рот и попадает на язык.
— Пей, ты же хотела!
Пальцы перекрыли нос, и Соня начала задыхаться и терять сознание. Однако мужчина тотчас же встряхнул ее, чтобы привести в чувство, резко дал глотнуть воздуха, а вместе с ним и крови.
Соня не понимала вкуса, но слишком ясно ощущала, как вздрагивает в глотательном рефлексе горло, как рождается в нем кашель и как поднимается вверх тошнота.
Она давилась чужой кровью, слезами и собственной рвотой, а внутри нее было пусто и безумно странно. Ничего, кроме липкого ужаса и осознания, что вся жизнь до этого момента ей, должно быть, приснилась — настолько далекой и ненастоящей она сейчас казалась. Неужели там, за окнами этого темного и пыльного дома, горел теплый свет в чужих домах, жили добрые семьи и их непоседливые дети? Неужели там люди верили, что дальше будет только лучше, не имея ни малейшего представления о том, что где-то совсем рядом могло твориться что-то чудовищное и невероятное?
Почему… она?..
Соня едва чувствовала свое тело, когда мужчина отцепил ее от своей руки и запрокинул ее голову назад, прислоняя к стене. Зато она хорошо чувствовала, как вся та мерзость, так и не выплеснувшаяся наружу, стекает вниз по пищеводу в желудок и вытолкнуть ее больше не получается.
Просидев на полу неопределенное количество времени, она наконец поняла, что сильно замерзла от холода, просачивающегося сквозь доски, и, обхватив колени мелко дрожащими руками, вжалась в угол комнаты. Слезы перестали течь и засохли на щеках, неприятно стянув кожу.
Мужчина больше никаких действий не предпринимал. Он накрыл рану какой-то не самой чистой тряпкой, отошел от Сони и грузно опустился в кресло напротив, небрежно свешивая обе руки с подлокотника.
— Звать тебя как? — спокойно и как ни в чем не бывало спросил он.
Соне казалось, что омывшая горло кровь напрочь лишила ее дара речи, поэтому
Это же был какой-то яд? Не может быть кровь монстра не отравленной. Скорее всего она теперь умрет…
Мужчина устало вздохнул и всей здоровой пятерней потер лицо, натягивая кожу вверх и вниз. Когда его глаза открылись вновь, красная дымка в них развеялась и они приобрели обманчиво человеческие размер и цвет.
Он выглядел почти нормально и почему-то смотрел с досадой и неудовольствием на забившуюся в угол Соню, словно не понимал, чего она боится. Словно весь этот кошмар минуту назад ей привиделся.
А может, и правда кошмар?
— Как тебя зовут? — повторил мужчина.
С языка сорвались едва различимые свистящие звуки.
— С-со…
— Софья, что ли?
Она кивнула.
— Хорошо. Ну все. Не трясись так. Все закончилось.
Соня не поверила и трястись не перестала.
— Не съем и даже не собирался, — добавил мужчина. — Честно. Вот — видишь? — держусь за красное.
Он и впрямь схватился за красный платок, выглядывающий из нагрудного кармана. Не то чтобы Соня безоговорочно доверяла пионерским клятвам — все-таки ей уже не двенадцать лет было — но слышать это от взрослого человека было еще большим абсурдом. И выглядело это не иначе как гнусная насмешка. Особенно после того, что ее заставили сделать.
— Кто вы такой? — спросила Соня.
— Меня зовут Тарбеев Тимур Андреевич. А это мой дом. К гостям я не готовился, поэтому тут не прибрано, — ровно ответил он, окидывая безразличным взглядом свою неуютную и заваленную мусором гостиную. — Хотя если бы и готовился, то тоже было бы не прибрано.
— Я… не про это спрашивала.
— А про что?
Соня поежилась от того, с какой невозмутимостью этот человек вел беседу. И еще от того, насколько светлые и голубые у него были глаза.
— Что вы… что вы за?.. — она запнулась и обреченно выдохнула. — Вы не человек.
— Не человек, — подтвердил он.
Соня надавила пальцами на веки, стараясь снова не заплакать. Хотя уже и нечем, наверное, было.
— Зачем вы со мной… так?..
— Ты жить хотела долго. Все еще хочешь?
Соня напряглась и, сглотнув, пролепетала:
— Хочу. Не убивайте меня, прошу вас. Я ведь ничего дурного не сделала.
— Да не буду, — махнул рукой Тимур Андреевич. — И не собирался. Сделаешь еще кое-что, что попрошу — и свободна.
Соня широко распахнула глаза и вжалась в угол еще сильнее, страстно желая научиться просачиваться сквозь стену, чтобы сбежать.
Она не переживет большего.
— Дурочка, — цокнул языком Тимур Андреевич. — О чем там думаешь? Ненавидишь меня за то, что сделать заставил, да?
В плотном, сгустившемся клубке эмоций преобладал один лишь страх и сложно было отыскать там что-либо еще — Соня и пытаться не стала — не до ненависти сейчас.
— Отпустите меня домой.
— Я не держу.