Альбом
Шрифт:
— А гаитяне, которых он нелегально привёз, не могли иметь на вас зуб, как на конкурента?
— Они, наверное, толком не знают, кто я… Мы ведь не пересекаемся. Я привожу игрушки и забираю детали на складе, а они живут где-то в другом месте. Да и не конкуренты мы. Сондерс сам признает, что я работаю намного качественней. И если меня заменить двумя или тремя гаитянами, с учетом процента их брака это все равно будет невыгодно, хотя платят им меньше, чем мне… Простите, я, по-моему, стал хвататься…
— Какие у вас отношения с соседями? — подала голос Сильвия.
— Хорошие.
— А
— Мои соседи, в основном старые бедные супружеские пары…Они рады, что рядом живёт человек, который не шумит и может, если что, вызвать скорую помощь. Поэтому относятся ко мне по-доброму.
— Неужели никто над вами не насмехается, не подшучивает.
— Ну, разве что Рипли, который через дорогу живёт. Он надо всеми посмеивается. Но не со зла же. Просто человек очень веселый. И искренне не понимает, когда другим его шутки кажутся не смешными. Он, конечно, шумный, но безобидный.
— То есть… — Ник на ходу пытался придумать формулировку понейтральнее, — вы не представляете, кто мог невзлюбить вас настолько, чтобы лишить альбома?
— Не представляю, — честно сознался Даймлер.
— Тогда рассмотрим второе предположение. Как выглядел альбом?
— Дюймов пятнадцать-шестнадцать в высоту, десять в ширину и почти четыре в толщину…
«Сорок сантиметров на двадцать пять на десять» — машинально пересчитал в уме Ник. Чёрт!.. Чёрт бы побрал Сильвию, заставившую его выучить эти дурацкие метрические единицы. Дюймы, футы, ярды, мили он переводит в метры, унции и фунты — в граммы, Фаренгейта — в Цельсия. Хотя, градусы Цельсия, вроде, тоже не метрическая единица… Она, видите ли, считает, что надо жить по мировым стандартам! А как же американская… самобытность? Если весь мир начнет вилкой ковырять в носу, что, Ник Слотер тоже должен будет так делать? Впрочем, если Сильвия Жирар заставит… Он вдруг понял, что слушает свои, с позволения сказать, мысли, а не клиента.
…— сколько себя помню, так и называли его: «Фотомир», — окончил клиент очередную сентенцию.
— Подождите, подождите, давайте ещё раз уточним, — сделал вид, будто учуял что-то важное, Ник. — Какого он цвета?
Сильвия изумленно глянула на него.
— Ты считаешь это существенным?
— Да, — придав лицу глубокомысленное выражение, изрёк он. Напарница недоверчиво покачала головой.
— Обложка коричневая, по краям латунная окантовка, углы усилены, переплёт серый, все из кожи, — забубнил Даймлер, — на передней стороне обложки крупная надпись светло-лиловыми буквами «Мой фото мир». Слово «фото» с буквы F.
— А страницы как выглядят?
— Словно из очень жёсткой, но тонкой бумаги… Может, даже, и не совсем… Похоже на сильно промасленную бумагу. Они полупрозрачные и очень твёрдые, почти хрупкие. Меня с самого раннего детства приучали листать аккуратно, чтобы их не сломать. И ещё, в структуру материала вставлены, вместе с обычными бумажными волокнами, очень тонкие цветные нити. Малиновые, салатовые, лимонные, зеленые, бирюзовые… А потом всё это, видимо, заливалось чем-то вроде клея. Довольно красиво. Раньше… когда зрение было получше, я эти прожилки любил рассматривать, — для Даймлера это была невероятно длинная и содержательная реплика. Или это Сильвия сумела его разговорить, пока Ник мысленно беседовал с собой?
— Фирма-изготовитель известна?
— Какая-то полустертая надпись внизу задней обложки была… Но я, кажется, никогда не интересовался… Не могу сказать. Мне ведь важны снимки, а не то, в чём они хранятся.
— А когда он был выпущен?
— Не меньше шестидесяти лет назад. Родители завели его ещё до моего рождения.
— А вот это уже интересно! — Ник оживился совершенно искренне. — Непонятная технология производства более чем полувековой давности. Неизвестная фирма. Это может быть раритет. Вы где-нибудь ещё встречали такие?
— Нет. Но я вообще никаких не видел.
— Сильви, а ты что скажешь?
— Скажу, что тоже таких не встречала. Но мы здесь отнюдь не знатоки в этой области.
— Вот и попробуй расширить свои познания с помощью информационных сетей. Потом поделишься находками.
— А ты?!
— А я с мистером Даймлером съезжу на место преступления и совершу пару открытий там.
— А как же моя версия? Про маскирующую кражу.
— Вот и её я там проверю.
— Ну что ж… — Сильвия посмотрела на термометр, на кондиционер, на часы, — пожалуй, мне это подойдет.
— Но смотри, радость моя, когда вернусь, я буду ждать от тебя настоящих находок.
— Взаимно, радость моя, взаимно.
— Ну, тогда пойдёмте, Даймлер. Какой у вас адрес?
— Прогресс-лайн, дом семнадцать.
Распахивая перед Даймлером наружную дверь, Ник взглянул на часы: начало двенадцатого. Обычно в это время он только приходит на работу… Солнце грело уже совершенно по-полуденному, и Ник с тоской взглянул в сторону моря и пляжа. Хорошо, хоть он на работу приехал на машине, и сейчас не надо за ней идти домой. Джип преданно ждал на стоянке у дверей.
Заводя двигатель, он проверил наличие запасного пистолета в тайнике под сиденьем. Оружие наличествовало. Даймлер нерешительно мялся возле пассажирского места, будто не знал, как попасть в автомобиль, не имеющий дверей. Похоже, большого опыта езды на персональном транспорте у него не было. Ник жестом пригласил его сесть. Забравшись на сиденье, Даймлер принялся нервно вертеться и оглядываться, словно не обнаружил чего-то важного.
— Что-то не так?
— Я… не езжу в машинах… Как тут надо… пристегиваться?
— Да никак. Конструкцией не предусмотрено.
Даймлер совсем смутился.
— Но ведь даже наружной… стенки нет…
— Держитесь за эту ручку. Вот, на приборной доске. А если вам так неудобно, садитесь на заднее сиденье, там можно держаться за поручень над головой.
Даймлер неуклюже перебрался назад и, вцепившись в перекладину обеими руками, похоже, успокоился.
— А как вы до нас добрались? — спросил Ник, вводя адрес в навигатор.
— Пешком.
На экране появилась карта.