Шрифт:
Annotation
Уроборос, единорог и плод короля и королевы.
Рахаева Юлия Александровна
Рахаева Юлия Александровна
Alchymia
Alchymia
I
Ouroboros
Флай
– Доброе утро, ваше величество, - проговорил стражник с поклоном.
– Мне показалось, я слышал голоса.
– Это верно. Там господин министр чему-то сильно возмущался.
– Скажи, король проснулся.
– Слушаюсь, ваше величество.
Флай вернулся в покои и снова забрался на кровать. Под одеялом было намного теплее. Слуги нагрели воду, король умылся, переоделся, и как только подали завтрак, появился Шепард.
– Ты на запах еды пришёл?
– с улыбкой спросил Флай.
– Само собой, - отозвался амарго, стягивая тёплую кофту.
– А ты не знаешь, что там случилось?
– Знаю. Даниель поругался с новым послом Фейсалии.
– Что?
– Что слышал. Они ругались. Даниель и Сандар.
– А из-за чего?
– Я без понятия. Давай жрать. А наш любимый министр сейчас сам прибежит и всё расскажет.
Шепард был прав. Узнав, что его величество проснулся, Даниель появился в королевских покоях.
– Я ж говорил!
– сказал Шепард, допивая чай.
– Доброе утро, ваше величество, - поздоровался министр.
– Доброе, - ответил Флай.
– Как я понял, что-то случилось с послом Фейсалии?
– Да. Его ограбили. Украли очень ценную, по его словам, фамильную драгоценность. Называется уроборос.
– Уро что?
– переспросил Шепард.
– Уроборос, - повторил Даниель.
– Это змея, что ли?
– задал вопрос Флай.
– Да. Изображение змеи, кусающей себя за хвост, выполненное из золота и драгоценных камней.
– А за каким он его с собой в Нэжвилль притащил?
– Шепард подлил себе ещё чаю.
– Я задал ему тот же вопрос, - ответил министр.
– Но, видите ли, он не расстаётся с этой реликвией.
– Он видел вора?
– поинтересовался Флай.
– Нет.
– Тогда не обязательно норты.
– И я ему это сказал. Тогда господин посол перешёл на оскорбления. Я этого не мог стерпеть. Простите, ваше величество.
– Да ты молодец!
– Шепард поднялся и одобрительно похлопал Даниеля по плечу.
– Эти амма вообще много на себя берут.
– Но уроборос придётся найти, - проговорил Флай.
– Я даже знаю, кто его будет искать!
– оживился амарго.
– Предлагаете обратиться за помощью к господину Алмошу?
– догадался министр.
– Само собой. Он же у нас сыщик. Профессиональный.
– Шепард прав, - кивнул Флай.
– Даниель, скажи капитану и Алмошу, что я хочу их видеть.
– А ты изменился, - проговорил Шепард, когда министр покинул покои.
– Как?
– Раньше ты бы сам побежал в покои капитана. Помешал бы ему завтракать, - амарго улыбнулся.
– Теперь же ты прям король. "Я хочу их видеть".
– Это плохо?
– Нет. Мне кажется, так и должно быть. Вот только...
– Что?
– Ты хочешь, чтобы они вместе? Капитан и Алмош?
– Они всё ещё не ладят?
Алмош был амарго, прибывшим из Айланорте по поручению шерифа. Он был сыщиком убойного отдела и должен был помочь организовать сыск в Нэжвилле. Но как только Шепард привёл его к Латимору, оказалось, что эти двое были не только знакомы, но и явно недолюбливали друг друга. Особенно Алмош. Объяснять, в чём дело, оба категорически отказывались. Общались скупо и исключительно по работе, в остальное время старательно избегая друг друга.
– Не ладят - это мягко сказано, - хмыкнул Шепард.
– Тогда надо это прекратить.
– Прекратить? Мыш, ты что собрался сделать?
– Заставлю их помириться.
– Прикажешь, что ли?
– Надо будет, прикажу. Они тут не в яслях, а серьёзными государственными делами занимаются.
– Король наш в гневе страшен, - проговорил Шепард и расхохотался. Флай запульнул в него подушкой, и в этот момент в покоях появились капитан и Алмош. Шепард успел увернуться от летящей подушки, а вот для сыщика она стала неожиданностью и поэтому влетела ему куда-то в район груди. Алмош поймал подушку и проговорил:
– Я тоже рад вас видеть, ваше величество.
– Простите, - ответил Флай.
– Это предназначалось не вам.
– Капитану?
– Нет, - король улыбался.
– Доброе утро, капитан, доброе утро, Алмош. Спасибо, что пришли. У меня к вам серьёзное дело. Но прежде чем я вам о нём расскажу и обращусь к вам с поручением, скажите мне вот что. Вы что-то не поделили в Айланорте?
– Доброе утро, ваше величество, - ответил Латимор.
– Нам нечего было делить с господином Алмошем, ибо у нас никогда не было ничего общего.