Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1
Шрифт:
Вы смотрите на меня, как на какую-то отвлеченную
идею; Вы навоображали обо мне всяких хороших вещей
и за этой фантастической фикцией, которая жила только
в Вашем воображении, Вы меня, живого человека с жи
вой душой, и не заметили, проглядели...
6 А. Блок в восп. совр., т. 1 161
Вы, кажется, даже любили — свою фантазию,
философский идеал, а я все ждала, когда же Вы увидите
меня, когда поймете, чего мне нужно, чем я готова отве
чать Вам от всей души... Но Вы продолжали фантазиро
вать и философствовать... Ведь я даже намекала Вам:
«надо осуществлять»... Вы отвечали фразой, которая от
лично характеризует Ваше отношение ко мне: «Мысль
изреченная есть ложь» 38. Да, все было только мысль,
фантазия, а не чувство хотя бы только дружбы. Я долго,
искренно ждала хоть немного чувства от Вас, но, нако
нец, после нашего последнего разговора, возвратясь до
мой, я почувствовала, что в моей душе что-то вдруг на
век оборвалось, умерло; почувствовала, что Ваше отноше
ние ко мне теперь только возмущает все мое существо.
Я живой человек и хочу им быть, хотя бы со всеми не
достатками; когда же на меня смотрят, как на какую-то
отвлеченность, хотя бы и идеальнейшую, мне это невы
носимо, оскорбительно, чуждо... Да, я вижу теперь, на
сколько мы с Вами чужды друг другу, вижу, что я Вам
никогда не прощу то, что Вы со мной делали все это
в р е м я , — ведь Вы от жизни тянули меня на какие-то вы
соты, где мне холодно, страшно и... скучно.
Простите мне, если я пишу слишком резко и чем-
нибудь обижу Вас; но ведь лучше все покончить разом,
не обманывать и не притворяться. Что Вы не будете
слишком жалеть о прекращении нашей «дружбы», что
ли, я уверена; у Вас всегда найдется утешение и в ссыл
ке на судьбу, и в поэзии, и в науке... А у меня на душе
еще невольная грусть, как после разочарования, но, на
деюсь, и я сумею все поскорей забыть, так забыть, чтобы
не осталось ни обиды, ни сожаления...»
Прекрасная Дама взбунтовалась! Ну, дорогой чита
тель, если вы ее осуждаете, я скажу вам наверно: вам
не двадцать лет, вы все испытали в жизни и даже уже
потрепаны ею или никогда не чувствовали, как запевает
торжественный гимн природе ваша расцветающая моло
дость. А какой я была в то время, я вам уже расска
зала.
Но письмо передано не было, никакого объяснения
тоже не было, nach wie vor *, так что «знакомство» бла-
* Ни прежде, ни потом ( нем. ) .
162
гополучно продолжалось в его «официальной» части, и
Блок бывал у нас по-прежнему.
Впоследствии Блок мне отдал три наброска письма,
которые и он хотел мне передать после «разрыва» и так
же не решился это сделать, оттягивая объяснение, необ
ходимость которого чувствовалась и им. Вот эти наброски.
<I>
29 января 1902
Спб.
То, что произошло сегодня, должно переменить и пе
ременило многое из того, что недвижно дожидалось слу
чая три с половиной года. Всякая теория перешла
непосредственно в практику, к несчастью, для меня —
трагическую. Я должен (мистически и по велению своего
Ангела) просить Вас выслушать мое письменное показа
ние за то, что я посягнул или преждевременно, или пря
мо вне времени на божество некоторого своего Сверхбы
тия; а потому и понес заслуженную кару в простой
жизни, простейшим разрешением которой будет смерть
по одному Вашему слову или движению. Давно отошло
всякое негодующее неповиновение. Теперь передо мной
только впереди ныне чистая Вы и, простите за сумасшед
шие т е р м и н ы , — по отношению к В а м , — бестрепетно не
подвижное Солнце завтра; я каюсь в глубочайших тайни
ках, доселе Вам только намеревавшихся о т к р ы т ь с я , —
каюсь и умоляю о прощении перед тем, что Вы (и никто
другой) несете в Себе. Это — сила моей жизни, что я
познал, как величайшую тайну и довременную гармонию
самого с е б я , — ничтожного, озаренного тайным Солнцем
Ваших просветлений. Могу просто и безболезненно выра
зить это так: моя жизнь, т. е. способность жить, немы
слима без Исходящего от Вас ко мне некоторого непознан
ного, а только еще смутно ощущаемого мной Духа. Если
разделяемся мы в мысли или разлучаемся в жизни (а по
следнее было, казалось, сегодня) — моя сила слабеет,
остается только страстное всеобъемлющее стремление и
тоска. Этой тоске нет исхода в этой жизни, потому что,
даже когда я около Вас, она ослабевает только; но
не прекращается; ибо нет между нами единения «долж
ного», да и окончательного не могло бы быть (здесь —
ясный переход, прямо здраво логического, не говоря
6*
163
о прочем, свойства: если окончательного единения быть
в этой жизни не может, а чистая цель есть окончатель
ное единение, то не оторваться ли от этой жизни? —