Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей
Шрифт:
Отношение к Александру II как к «мишени» террористов, обусловленное разными моделями восприятия монарха, мало изменялось от воздействия череды покушений, следовавших одно за другим. Особенно это касалось модели, когда монарх рассматривался как «Помазанник Божий». Во всех остальных случаях можно наблюдать колебания, спровоцированные такими заметными событиями, как повторный брак императора или смена политического курса, но они не были значительными. На убеждение, что Александр II является воплощением милосердного монарха (или «старого развратника»), мало воздействовали внешние события. То же, как ни парадоксально, характерно для тех, чье отношение к императору определялось оценкой его политического курса. Репрессивные меры, проводившиеся в жизнь до февраля 1880 г., были недостаточны для того, чтобы смягчить «охранительные» круги, обвинявшие власть в «бездействии» (показателен выпад статского советника Т.Т. Кириллова, который в ноябре 1881 г. анализировал события последних нескольких лет: «Самое применение репрессий производилось с крайней нерешительностью, а в некоторых случаях даже в тайне, как будто устыжая власть»{590}). «Диктатура сердца» только укрепила их в этом мнении. Равным образом либералы сосредоточили свои недолгие надежды и ликования вокруг фигуры М.Т. Лорис-Меликова, не перенося свое восхищение на того, кто подписал это назначение. Отсутствие скорых и видимых успехов либеральной программы постепенно умеряло их восторги. При такой устойчивости моделей восприятия Александра II практически не имеет значение, когда высказывалось то или иное мнение о цареубийстве — после покушения 19 ноября или 5 февраля.
1 марта 1881 г. было поворотной точкой. Несмотря на череду покушений, а может быть, как раз благодаря им цареубийство стало неожиданностью для общества. Годы «охоты на царя» создали иллюзию, что император не может быть убит. Реакция большей части общества на смерть Александра II, воспринятая народовольцами и сочувствовавшими им радикалами как «предательство», «трусость», отсутствие «гражданской позиции»{591}, на самом деле нелогичной была только для них. На фоне единичных смелых статей газет «Страна» и «Голос», написанных, как впоследствии выяснилось, отнюдь не представителями либерального лагеря, на фоне немногочисленных попыток заявить в адресах Александру III политические требования вместо верноподданнических чувств, телеграммы, венки, благотворительные инициативы для увековечивания памяти «царя-мученика» представляли собой массовое явление.
Наталия Родигин, Мария Коркина.
ЮБИЛЕЙ РЕФОРМ АЛЕКСАНДРА II КАК ФЕНОМЕН ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.
Феномен юбилеемании второй половины XIX — начала XX в. привлекал к себе внимание таких историков, как К.Н. Цимбаев, Р. Уортман, А.И. Буслаев{592}. Однако до сих пор специальных исследований, посвященных юбилеям либеральных реформ и памятным датам правления царя-освободителя, не предпринималось. Изучение юбилейных репрезентаций не только конкретизирует существующие в исторической науке представления об эволюции оценки сущности и значения преобразований Александра II в разные годы пореформенной эпохи, но и позволяет выявить контексты актуализации темы либерального реформирования в общественной мысли Российской империи, установить факторы, предопределившие содержание отзывов о реформаторской деятельности императора.
Задача настоящей статьи — выяснить, какие цели ставили перед собой власть и различные идеологические сообщества при организации празднования юбилеев правления Александра II и его реформ. Мы предполагаем, что конкурирующие акторы политического процесса использовали юбилейные церемонии для формирования национальной и мировоззренческой идентичностей русского образованного общества, его консолидации, конструирования его «фигур и мест памяти». В центре внимания — публикации периодических изданий различной общественно-политической ориентации, посвященные юбилейным датам, источники личного происхождения, исходившие от представителей разных мировоззренческих и социальных групп пореформенной России.
Как уже замечено историками, юбилейная культура Российской империи полностью вписывается в общеевропейскую праздничную культуру. Начиная с 1890-х гг. юбилеемания аналогично проявлялась во многих европейских странах (Германия, Франция) и носила идеологизированный и милитаристский характер. Как показал К.Н. Цимбаев, во второй половине XIX в. правительство при помощи празднования годовщин знаменательных событий пыталось найти пути решения актуальных политических, социальных, национальных проблем. Желая сохранить незыблемость самодержавия, власть стремилась внушить народу утопические образы благоденствия настоящего положения страны и идеализированного общественного устройства вместо реально требуемых изменений. Юбилейным празднествам, рассчитанным на максимальный охват аудитории, отводилось одно из главных мест в создании иллюзии благополучия в стране; именно они, по замыслам организаторов, были призваны нести в сознание масс представления власти о прошлом, настоящем и будущем страны{593}.
Одним из ярких официальных юбилеев эпохи Александра II можно назвать 25-летие его царствования. Как и предшествовавшие юбилеи времени правления царя-освободителя (например, празднование тысячелетия Руси осенью 1862 г.), данный юбилей репрезентировал такие ключевые компоненты императорского сценария власти, как «нежная привязанность, благодеяние и признательность верноподданного населения своему монарху», неразрывная связь всех сословий земли Русской с правительством{594}. Идея «освободительных» реформ как основного достижения правления Александра II не стала главным смыслом юбилейных торжеств. Как ранее отмечено Р. Уортманом, царь не воспользовался символическим потенциалом таких памятных дат, как 150-летие со дня смерти Петра I или сооружение памятника Екатерине II, которые давали возможность заявить о себе как о правопреемнике реформаторских традиций в России{595}.
Итак, ключевой идеей юбилея стала демонстрация единства монарха и благодарного ему народа. Особое звучание юбилейным церемониям придавал тот факт, что они состоялись через две недели после очередного покушения на царя в Зимнем дворце. Верховная распорядительная комиссия во главе с М.Т. Лорис-Меликовым настаивала на отмене всех публичных мероприятий{596}. Несмотря на все предостережения, юбилей состоялся. В начале XX в. историк А.А. Шумахер, характеризуя основные события царствования Александра II, отметил в их числе и «незабвенный день» 25-летия его правления, «с неподдельным воодушевлением» отпразднованный как в обеих столицах, так и по всей России{597}.
Юбилею предшествовала большая подготовительная работа, в которой активно участвовала официальная и консервативная периодическая печать. Стремясь моделировать лояльное к власти социальное поведение современников, создать иллюзию единства всех сословий и национальностей империи с ее монархом, авторы властного дискурса пытались вдохновить население на совместное деятельное служение подданных стране и ее вождю. При этом служение Родине и служение монарху, как правило, отождествлялось. В брошюре, выпущенной типографией А.С. Суворина к юбилею, например, читаем: «Присоединим же свои труды к усилиям и заботам правительства, пусть всякий из нас, где бы ему ни случилось приложить свою работу: в поле, в торговле или на фабрике, в школе или в кабинете ученого, в суде или в управлении, в рядах армии или в представительстве народной политики перед иностранными державами, неуклонно и по долгу совести исполняет свое назначение. Да не смущает нас мысль, что труды эти не видны, что мы не дождемся плодов их: всякий должен честно и усердно исполнять обязанности гражданина и положить свою, хотя песчинку, на устройство и укрепление своего государства»{598}.
«Московские ведомости» 23 января 1880 г. посвятили передовую статью тому, как нужно встретить предстоящий юбилей. Наряду с традиционными призывами помогать нуждающимся консервативное издание в присущем ему менторском тоне предостерегало от помощи крамольным и мятежным студентам, а также критиковало земства за недостаточную активность при подготовке к юбилею{599}.
Катковские издания зафиксировали подробности празднования юбилея в Москве, акцентируя внимание на всенародном характере праздника{600}. Судя по публикациям «Московских ведомостей» и «Русского вестника», юбилейные торжества проходили по традиционному для таких юбилеев сценарию: совершались литургии и молебствия в монастырях и храмах; в Политехническом музее и народных читальнях были устроены чтения и бесплатная раздача брошюры, посвященной 25-летию правления царя-освободителя; в два часа дня был бесплатный концерт с участием хора Общества любителей музыкального и драматического искусств, театров, театрального оркестра и трех хоров военного оркестра. На Девичьем поле проходило народное гулянье с каруселями и качелями. В доме генерал-губернатора состоялся званый обед для высшего сословия и именитых лиц Москвы, на площади весь день играл хор военной музыки. В общей сложности в московском праздновании 25-летнего юбилея царствования Александра II приняло участие более 11 тысяч человек{601}.
Празднование императорского юбилея продолжалось по всей России с февраля по сентябрь 1880 г. В честь императора совершались не только традиционные церковные службы, народные гулянья и устройства чтений в народных читальнях, но и открывались разные богоугодные заведения, возводились часовни. Из разных концов России присылались телеграммы и адреса с выражением верноподданнических чувств государю императору{602}. Широко отмечался юбилей в провинциальных городах. Улицы Брянска, например, были украшены флагами, транспарантами, разноцветными фонариками, вечером «для иллюминации» жгли бенгальские огни и смоляные бочки, во всех церквях шли многочасовые службы с провозглашением долголетия монарху{603}. Жители Тюмени 31 мая 1880 г. вспоминали день, когда Александр Николаевич, будучи еще наследником, посетил город в 1837 г. Именно эту дату в губернии приурочили к юбилейному торжеству. В честь царя в храмах города были проведены службы с вознесением молитв о его здравии и многолетии{604}. В Семипалатинске местные купцы выступили с идеей возвести на собственные деньги каменную часовню в ознаменование двадцатипятилетнего царствования государя. Предполагалось, что в часовне будет установлена икона Св. Благоверного Александра Невского и каждый год будут совершаться крестные ходы в день тезоименитства императора — 30 августа и в день его престолонаследия — 19 февраля{605}. В Омске 30 августа 1880 г. недалеко от новой женской гимназии был заложен пансионат, названный в честь императора Александровским{606}.