Александр Невский. Сборник
Шрифт:
— Друг, скажи, что такое, зачем вече? — обратился Солнцев к одному из бегущих.
Но тот только злобно взглянул на него и побежал дальше. В это время Солнцев натолкнулся прямо на Симского. Тот был вооружён, вместе с ним бежал также и княжич Василий Александрович!
— Боярин, слава Тебе Господи! — закричал, обрадовавшись, Солнцев. — Скажи на милость, что приключилось?
— Ступай отсюда, тут тебе не место! — с сердцем проговорил Симский.
Ахнул дружинник. Не ожидал
— Ты за что же осерчал-то? Скажи хоть, что приключилось?
— А то, что твой князь вместе с посадником продают нас татарам!
— Христос с тобой, что ты, в уме ли, боярин!
— С посадником расправились, разнесли окаянного на куски, теперь очередь за татарами, что у князя спрятаны, не выдаст добром, силой возьмём их, а уж живых отсюда не выпустим.
Солнцев не верил ушам своим. «Зачем же здесь княжич?» — думалось ему.
— Зачем же здесь княжич? — повторил он вслух вопрос свой.
— За правое дело стоит он, за честь новогородскую! — отвечал за княжича Симский.
— Против отца идёт! — невольно вырвалось у Солнцева.
Гневно за эти слова взглянул на него княжич.
— Ну, разговаривать нечего, собираться скорей нужно! — говорил Симский, бросаясь бежать дальше; за ним вдогонку пустился и княжич.
«Спешить надо, к князю спешить!» — мелькнуло у Солнцева.
И он пустился в свою очередь бегом к княжескому двору.
«Эх, коня забыл», — подумал он с досадой.
Приходилось бежать мимо Ярославова двора; с ужасом увидел Солнцев, как там тешился обезумевший народ над изуродованным трупом посадника.
Он вбежал на княжеский двор.
Князь нетерпеливо ходил по покою.
— Что не идёт он? — говорил он о посаднике. — Пора бы и вечу кончиться, аль без драки не обошлось? Ох, вольница, вольница, горе только с тобою!
В покой вбежал бледный, задыхающийся Солнцев. При виде его князь улыбнулся.
— А, Михайло воротился! Ну слава Тебе Господи, — ласково проговорил он.
— Беда, князь, сзывай дружину скорей! — проговорил Солнцев вместо ответа.
— Какая беда?
— На вече убили посадника, сейчас сам видел, как над его телом тешатся, собираются к тебе все, хотят силой взять татар!
— Силой, у меня? — грозно проговорил князь. — Нет, пусть они сначала за старика посадника расплатятся.
— Прости, княже... — начал было, но остановился Солнцев.
— Что такое?
— С ними вместе... к ним пристал, — продолжал Солнцев, но снова замялся и остановился.
— Да говори, Михайло, толком, кто пристал, к кому пристал?
— К ним, к бунтовщикам...
— Да кто же... кто?
— Страшно молвить, княже! Княжич Василий Александрович.
— Лжёшь, Михайло, лжёшь! — побледнев, проговорил князь.
— Истину молвлю, княже, сам своими глазами видел.
Эта весть будто подкосила князя, он едва устоял на ногах.
— Сын... на отца!.. — беспомощно проговорил князь, опираясь рукой на стол. — Свету конец, что ли? — продолжал он. — Вот что, Михайло, — вдруг энергично заговорил он, обращаясь к Солнцеву, — беги, скорее созывай дружину, нужно поучить бунтовщиков.
С убитой душой бросился Михайло исполнять приказание княжеское. Тяжко ему было за боярина Симского.
«И что попритчилось ему? — думал дружинник. — Ополоумел совсем, белены словно объелся».
Созывать, однако, дружины ему не пришлось. Все дружинники, услышав новгородские новости, зная о бунте, сами без приказа бросились на княжеский двор. Вскоре воротился и Солнцев.
Князь вышел на крыльцо, ему подвели коня; он бодро вскочил на него и поехал к площади, за ним двинулась и дружина.
Площадь кипела вооружённым народом, впереди всех были княжич Василий и Симский.
Гневом загорелись глаза Александра Ярославовича при виде вооружённого сына. Он скомандовал дружине — и та бросилась на нестройную толпу бунтовщиков.
— Не бейте, а вяжите их, расправа после будет! — послышался голос князя.
Толпа между тем заколыхалась и бросилась в стороны. Дружинники начали хватать бегущих и вязать их.
Князь поехал по городу. В каких-нибудь два часа Новгород был усмирён.
«Глупый народ, — думал с грустью князь, — сам не знает, чего хочет, сам на себя беду накликает и головы свои из-за этого кладёт. Когда только в Новгороде порядок и правда настанут?»
Он въехал на двор; там окружённые дружинниками стояли со связанными руками бунтовщики, между ними находился и княжич, только из уважения к сану свободный, не связанный.
— Ему-то что ж за свобода? — строго спросил князь. — Он лучше других, что ль? Его вина ещё больше. Свяжите и его!
Побледнел княжич, со злобою стиснул зубы и гневным взглядом проводил отца, всходившего на крыльцо.
«Что с ними теперь делать? Судить их? Коли так, мне придётся самому судить их, не отдавать же их на суд вечу. А каков мой суд? Они провинились, стало, наказать их нужно, чтоб другим не в повадку было!»
— Что же теперь делать с ними? — спросил Александр Ярославович задумчиво.
— Повадки, княже, давать им не след, хоть раз поучить их надо, а то дашь спуску, они и в другой раз смуту затеют, — отвечали дружинники.
— Я и сам так мыслю, — молвил князь. — Наказать нужно, только как наказать-то?