Александр Невский. Сборник
Шрифт:
«Разве здесь мне место? — думал он однажды, стоя у окна в одной из горниц своего маленького дома и смотря на десятки в беспорядке разбросанных лачужек с потемневшими соломенными крышами. — Другие в Москве священствуют, а меня вон куда кинуло А нетто они ровня мне? Будь я в Москве, на глазах у великого князя, чего б я не добился... Протопопом-то, наверно, давно бы был... Эх-эх!..»
И сердце его усиленно билось от себялюбивых помыслов и от зависти к другим, более его счастливым.
«Великий князь сказал, что не
В это время он заметил молодого человека в подряснике, подъезжавшего к его дому в маленьком волоке [9] и оглядывавшегося по сторонам, как будто он что-то искал.
Митяй вгляделся и узнал в проезжавшем одного из митрополичьих келейников.
Затем он услышал, как келейник спросил какого-то прохожего:
— Где тут поп Михайло живёт?
— А вот и здеся, — донёсся ответ.
«Ко мне от владыки!» — мелькнуло в голове Митяя, и он поспешил в сени навстречу приезжему.
9
Волок — тележка на двух колесах.
Вскоре келейник вошёл в дом.
При виде Митяя он сказал:
— Ты отец Михайло будешь? Собирайся сейчас и едем: владыка тебя требует.
— Зачем? — не без робости спросил поп.
— А уж это мне неведомо.
Через несколько минут Митяй уже мчался в волоке с келейником к митрополичьим палатам.
Когда он приехал, его тотчас же ввели к владыке.
Святой Алексий были не один: с ним находился Димитрий Иоаннович и несколько княжеских приближённых.
Почтительно поклонившись великому князю и приняв благословение от митрополита, Митяй остановился в нескольких шагах от них, склонив голову.
Он чувствовал на себе пытливые взгляды и слегка смущался.
— Подойди поближе, отец Михаил, — ласково промолвил великий князь.
И когда тот приблизился, продолжал:
— Не забыл я, как сладостно говоришь ты... Хочу почаще слушать..
— По воле княжеской, — промолвил митрополит, — перевожу я тебя из села Коломенского в Князеву церковь... И будешь ты духовником великокняжеским.
— Рад? — спросил, улыбаясь, Димитрий Иоаннович.
— Рад ли, рад ли? — только и проговорил дрожащим голосом Митяй. — Дух захватило.
Он лишь земно поклонился владыке и великому князю.
Святой Алексий зорко взглянул на нового княжеского духовника, и по лицу владыки словно пробежала тень.
Быть может, его чистое сердце подсказало, что только мирскими помыслами полна душа Митяя.
Великий князь вскоре его отпустил, приказав «собирать свой скарб не мешкая, чтобы дня через два и перебраться».
Возвращаясь домой, Митяй, что называется, нс чувствовал под собой ног от радости.
«Наконец-то!» — думал он.
Он понимал, что в его жизни наступает перелом, что он находится на пути к богатству и почестям.
Приближаясь к своему домику, он самодовольно подумал: «Скоро мы в палатах заживём!»
Снимая дома свою рясу из грубой, дешёвой ткани, он презрительно посмотрел на свою скромную одежду и подумал: «Чай, таких-то не станем носить. Нет, нам шелки теперь надобны».
Дьякон, уже слышавший, что за отцом Михаилом приезжали от владыки, подивился перемене, которая произошла в Митяе в продолжение немногих часов: глаза сияли, голова была гордо закинута. Он смотрел спесиво и ходил «гоголем».
— Уезжаю, дьякон, из вашего болота, — сказал он, — пора. И то зажился. Здесь ли мне место? Ну, да теперь всё пойдёт по-новому. Слыхал? — духовником я сделан великокняжеским.
Дьякон сделал удивлённое лицо.
— Да, — продолжал Митяй, — в княжеских палатах буду жить... Есть-пить с княжьего стола... Сильным я, дьякон, стану человеком.
— Нас, сирых, отец Михаил, своей милостью не оставь, — униженно кланяясь, сказал собеседник.
На это Митяй покровительственно заметил:
— Не оставлю.
Уйдя от отца Михаила, дьякон поспешил разнести весть по всему Коломенскому о счастье, выпавшем на долю Митяя.
В этот и в следующий день часто скрипели, отворяясь, ворота двора Митяя, впуская разнообразных гостей, приходивших поздравить «с Князевой и владычной милостью».
Перед Митяем заискивали, унижались.
Прежние враги его теперь пришли на поклон.
Митяй держал себя с посетителями свысока, слова ронял с таким видом, как будто делает великую честь слушающим.
Его сердце было переполнено радостным чувством удовлетворённого тщеславия.
Мечты его всё возрастали.
Уж ему теперь казалось мало быть только великокняжеским духовником. Он мечтал о большем.
Он надеялся приобрести влияние на Димитрия Иоанновича, стать его «правой рукой».
Счастье благоприятствовало Митяю.
Духовник, умный, начитанный, речистый, с каждым днём всё больше нравился великому князю. Димитрий Иоаннович заслушивался его проповедями, любил подолгу вести с ним душеспасительные беседы.
Часто Митяй — намеренно или нет — во время бесед брал в качестве примеров те или иные недавние события внешней или внутренней политической жизни государства, высказывая скользь своё мнение о них.
И великий князь каждый раз убеждался, что мнение Митяя здраво и разумно.
Раза два случайно Димитрий Иоаннович заговорил с ним о государственных делах, и Митяй дал хороший совет.
Великий князь оценил это и мало-помалу стал советоваться со своим духовником о делах, ничего общего с церковью и религией не имеющих.