Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»
Шрифт:
Молодые коммунисты обрушили на Александра Николаевича град вопросов. Допытывались, выйдет ли он из партии. Яковлев снова ушел от прямого ответа. Сказал так: «Что же касается партии, то хочу сказать, что, кроме прочего, есть такое понятие — лояльность. Я вступил в партию во время войны. Постарайтесь понять, для меня это фактор огромной важности. Я не могу это забыть».
Спросили, построен ли в СССР социализм?
Я считаю, что социализм не построен, хотя некоторые товарищи за это лично ручаются. Но действительно не построен. Моя точка зрения, и она была высказана в «Известиях», что у нас укрепился ведомственный феодализм. С теоретической точки зрения, никакой законченности в построении социализма быть не может. Тем более неверно говорить о построенном социализме.
Кто-то поинтересовался, как он относится к В. И. Ленину.
Мое отношение очень хорошее. Это не значит, что считаю идеальным, как это принято. Есть у него работы действительно очень крупные. Но, скажем, некоторые положения такой книжки, как «Материализм и эмпириокритицизм», в чем-то устарели. И ничего в этом особенного нет. Есть у него противоречивые работы. В конце концов, если сравнить «Государство и революцию» с «Очередными задачами советской власти», то увидим несовпадения, противоречия. Изменилось время, одна написана до революции, другая — после. Я к чему это говорю? У Ленина была величайшая черта политика — умение менять свою точку зрения в зависимости от сложившихся обстоятельств. Но он многого не доделал, не успел. Если в марксизме очень ценен ранний Маркс, то Ленин — поздний.
Еще спросили, как он оценивает те овации, которые на съезде достались Е. К. Лигачеву. Вопрос, конечно, был с подковыркой. К тому времени уже все в стране знали об их противостоянии. Яковлев только руками развел: «Ну, товарищи, кто хочет, тот хлопает. Зачем из этого делать историю? Я прошу вас не требовать от меня персональных оценок. Я бы не хотел этим заниматься».
И вот этот-то пассаж противники (не оппоненты, а именно противники, ярые враги Яковлева) в дни съезда использовали против него, выпустив и распространив среди делегатов некую «справку» о его встрече с молодыми делегатами. Там черным по белому значилось: «Кто хочет, тот пусть и хлопает. Но надо бы сделать все, чтобы он не был избран в руководящие органы». Далее в этой «справке» приводились и другие цитаты из якобы произнесенных речей Яковлева. Например: «Сделаю все, чтобы членом Политбюро не стал министр обороны». Или: «Горбачев озвучивает мои идеи». Ну и так далее.
Эта искусно изготовленная фальшивка, где правдивые высказывания умело переплетались с ложью, широко гуляла среди делегатов. Возможно, и Горбачеву ее показали — не потому ли он в те дни так демонстративно отворачивался от Яковлева?
Я не знал, что делать, как поступить. Честно говоря растерялся. Переговорил с председательствующим Рыжковым. Он сказал: «Не обращай внимания. Видишь, что происходит» [308] .
А что происходит? Яковлеву кто-то объявил тайную войну. Причем этот «кто-то» обладал мощным ресурсом, ведь в те годы множительная техника была под жестким контролем. А тут распечатанные на ксероксе, и в большом количестве, провокационные листовки. И составлены грамотно — без очень опытной руки там явно не обошлось. Только чья это рука?
308
Яковлев А. Омут памяти.
Невольно вспомнился один из доверительных разговоров с В. А. Крючковым — в ту пору, когда они вместе ходили в сауну, а после парилки выпивали по рюмочке и беседовали на разные темы. Однажды Яковлев поинтересовался у Владимира Александровича, что скрывается за термином «активные мероприятия». Он слышал иногда это выражение из уст разведчиков и всегда считал, что речь, видимо, идет о каких-то острых операциях спецслужб, может быть даже убийствах. Но Крючков охотно разъяснил:
— Вовсе нет, тут мы обходимся без пистолета, яда или кинжала. В ход идут изготовленные нашими умельцами фальшивые бумаги — это могут быть листовки, личные или официальные письма, статьи, написанные сотрудниками КГБ, но под другими фамилиями размещенные в западных изданиях, и прочие подобные фокусы. Такими приемами пользуются все разведки мира.
— Интересно, — вскинул брови Яковлев. — Но и аморально.
— Зато очень эффективно. Таким образом можно скомпрометировать любого неугодного человека или, напротив, поддержать человека нужного. Можно даже целое правительство убрать.
От этих воспоминаний лучше не стало.
Неожиданно на выручку Яковлеву пришел Борис Резник — корреспондент «Известий» по Хабаровскому краю.
Журналист сообщил депутатам, что сам был на той встрече Яковлева и ничего подобного из его уст не слышал. Он попросил съезд поручить секретариату провести расследование, каким образом подобная ложь была размножена и распространена среди делегатов.
Не удивительно, что именно журналист Борис Львович Резник вступился за секретаря ЦК Александра Николаевича Яковлева. Я хорошо знал Резника и всегда восхищался его предельной смелостью, готовностью немедленно прийти на помощь несправедливо обиженным. Борис, будучи собственным корреспондентом газеты в Хабаровске, завоевал себе прочный авторитет как автор множества статей-расследований о тех злоупотреблениях, которые там творились. Затем, уже в 90-е и «нулевые» годы, став депутатом Государственной думы, он нередко шел «против течения», голосовал не как того требовала фракционная дисциплина, а как порядочный гражданин и законодатель. Возможно, он оставался на Охотном Ряду единственным принципиальным и честным депутатом.
А тогда, в июле 1990 года, Резник фактически спас от наветов секретаря ЦК.
Все равно Александр Николаевич чувствовал себя скверно. В какой-то момент хотел вообще уйти из Кремля, больше не появляться на съезде. Долго раздумывал: надо ли ему снова подниматься на трибуну, чтобы опровергнуть ложь?
Посоветоваться было не с кем. Как-то так получилось, что никто в этот вечер не пришел ко мне с товарищеской поддержкой. Все были заняты своими делами. Я почувствовал себя одиноким и морально беззащитным, в состоянии, когда уходишь в себя и сооружаешь свой «железный занавес». И все же решил выступать [309] .
309
Там же.
Выступил он резко. Процитировал и эту фальшивку, и еще ряд других подобных «справок» и листовок, которые распространялись в кулуарах съезда. Показал с трибуны ксерокопию статьи из одной «патриотической» газетенки, где прямым текстом содержался призыв к военному перевороту. «Нам нужен новый Гитлер, а не Горбачев, — зачитывал Александр Николаевич статью из этой газеты. — В Сибири у нас еще много неосвоенных мест, ожидающих своих энтузиастов, проваливших дело перестройки».
В заключение сказал, обращаясь к организаторам клеветнической кампании: «Конечно, все это оставляет рубцы на сердце. Укоротить мою жизнь вы можете, но заставить замолчать — никогда».
Образованная комиссия во главе с первым секретарем Витебского обкома КПСС В. В. Григорьевым провокацию в отношении секретаря ЦК осудила, но провокаторов не нашла.
В последние дни своей работы съезд приступил к формированию центральных партийных органов и выдвижению кандидатов на пост генерального секретаря. Один из делегатов предложил внести в список для голосования Яковлева.
Александр Николаевич опять вышел на трибуну, поблагодарил за оказанное доверие, но от выдвижения отказался.