Александра и Курт Сеит
Шрифт:
Шура осталась стоять на месте, ни жива ни мертва. До нее медленно доходил ужас увиденного. Она почти не сомневалась, что стала свидетельницей убийства. Сверток, выброшенный в реку, – это мертвый человек.
Боже, спаси и помилуй! Что же ей теперь делать?
Но не успела она оправиться от испуга, как сильная рука зажала ей рот, другая обхватила ее и куда-то потащила. Шура изо всех сил извивалась и пыталась позвать на помощь, но ей удалось только что-то промычать. Схвативший ее человек держал ее хоть и крепко, но достаточно аккуратно, а когда ему удалось внести ее в какое-то помещение и захлопнуть дверь, прошептал на ухо:
– Если будете вести себя тихо, я вас отпущу.
Вот тут Шура даже дар речи потеряла.
Она молча кивнула, но стоило похитителю только убрать руку, сразу обернулась и возмущенно выдохнула:
– Септ?!
Это уже слишком!
Справедливости ради надо сказать, что он, судя по всему, был изумлен и возмущен не меньше, чем она.
– Шура? – Он зажег керосиновую лампу и с негодованием обернулся. – Что вы здесь делаете?
– У меня здесь важное дело!
– В шесть утра?
– Да! А вот вы что здесь делаете? – Она решила перейти в наступление. – Похищаете случайных прохожих?
– Это случайность. – Ее маневр удался – Сент начал защищаться. – Нельзя было допустить, чтобы вы подняли шум.
Шура похолодела. Она внимательно вгляделась ему в лицо, пытаясь в свете керосиновой лампы разглядеть выражение глаз.
– Сеит… неужели вы связаны с убийством?
Он некоторое время молчал, после чего неохотно ответил:
– Нет. Но я знаю, что произошло и кто это был.
Перед мысленным взором Шуры вновь промелькнула увиденная на мосту картина, и ей показалось, что она начинает что-то понимать.
– Тот офицер, что стоял около машины. Это ведь был Великий князь Дмитрий Павлович? Мне показалось, что в нем что-то знакомое – он точно так же стоял, когда Таня показывала мне его около ресторана.
Сеит молча кивнул.
– И вы покрываете совершенное им убийство? – ужаснулась Шура. – Как это возможно?!
После короткого молчания Сеит решительно взял ее за руку.
– Шура, вы все равно об этом узнаете, поэтому я скажу. Но только умоляю, дайте клятву, что будете молчать обо всем, что увидели, и вообще о том, что были здесь. Человек, тело которого бросили в воду, – Григорий Распутин.
Если бы гром ударил прямо с потолка, Шура и то меньше бы изумилась. Распутин, «святой старец», обожаемый Царской семьей и ненавидимый всеми остальными, от князей до рабочих.
– Он убил его? – прошептала она онемевшими губами.
– Не только он. – Сеит был мрачен и серьезен. – Миссию избавить Россию от этого чудовища взяли на себя сразу несколько человек.
– И вы тоже?
Шура замерла, в страхе ожидая ответа. Но к ее облегчению Сеит покачал головой.
– Нет. Мы с Джелилем знали, как и многие другие приближенные Великого князя, но не участвовали. Вы же знаете, что я мусульманин. А среди тех, кто участвовал в избавлении России от губящего ее злодея, не должно было быть людей иной национальности и веры, кроме истинно русских и православных. Иначе смерть его привела бы лишь к большей беде – ею непременно воспользовались бы те, кому выгоден бунт, объявили бы случившееся кознями иноверцев, натравили один народ на другой и в конце концов погубили бы Российскую империю. Нет, взять на себя эту страшную задачу могли только русские люди, русские дворяне.
– Вы так говорите, словно это…
– …подвиг? – продолжил ее мысль Сеит. – Да. Знаете, что сказал князь Юсупов – он взял эту миссию на себя, Дмитрий Павлович лишь помогал ему. Так вот он сказал: «Каждый дворянин должен быть готов отдать свою жизнь ради Родины и Государя. Для нас этот миг настал. Мы спасем Россию и спасем Государя даже против его воли».
Он помолчал, давая ей осознать услышанное, а потом заговорил уже более будничным тоном:
– А теперь все-таки скажите, что вы делаете на окраине Петрограда в пять утра.
После такого глупо было что-то скрывать, поэтому Шура не стала увиливать и честно рассказала ему все, что знала и что задумала – про историю с шантажом, про книжный магазин, про свой план прийти сюда утром, найти грабителя и потребовать у него отцовские письма.
Сеит пришел в ужас, но не успел он закончить тираду о глупости и о том, какому риску она себя подвергает, как Шура обиженно прервала его.
– Я знаю условный стук и знаю, что человека, который мне нужен, называют Максимычем, – пояснила она. – Если я постучу и скажу, что пришла к нему, уверена, они мне поверят и примут за свою.
– Допустим, вы правы. Вас проведут к нему, и что дальше?
– Я скажу, что знаю об их типографии, и если они не отдадут мне отцовские бумаги, сообщу в полицию, – ответила Шура, уязвленная его насмешливым тоном.
Сеит пожал плечами.
– Они просто не выпустят вас живой, вот и все.
Но на это у Шуры был готов ответ:
– Это я тоже продумала! Я ему сразу скажу, что мои друзья тоже все знают, но если я не вернусь к утру, тогда в полицию сообщат они!
– Да, это довольно неглупо задумано, – неохотно признал Сеит. – Может сработать. Но может и не сработать – эти люди куда умнее и опаснее, чем вам кажется. С вашей стороны крайне неразумно влезать в такое опасное дело. Оно не для барышни.
– Но не могла же я позволить шантажировать отца! Это может его убить!
– Вы могли сказать мне! Если в типографию пойду я, да снаружи меня будут ждать еще хотя бы пара офицеров, расклад будет совсем другой!
– Я хотела вам сказать! – вспыхнула Шура. – Но вы… вы… – Она не выдержала и всхлипнула.
Сеит как-то сразу сник – было ясно, что он тоже все вспомнил и понял. Но им обоим было ясно, что сейчас не время для выяснения сердечных дел. Поэтому он не стал ничего говорить, а выглянул из-за двери и вышел, ведя за собой Шуру.