Альфа Центавра
Шрифт:
— Полностью. — Оно бы и ничего, конечно, если без людоедства. Она надела полосатое платье, что означало:
— Я только полосатый стажер, но скоро, скоро перейду окончательно к зеленым. — Если кто не помнит, она почти с детства мечтала прорваться в Царицын к красно-зеленым, но неудачи преследовали ее, как рок. Ибо она прорывалась, то оказывалось, что город-то уже принадлежит наполовину белым, и она была именно здесь, у белых. И сейчас в Ритце было больше белых, чем потенциальных красно-зеленых.
Вообще, можно сказать один Василий Иванович и был пригоден сражаться против Альфы, да и то, говорят:
— Стал часто думать. — В том смысле, что мечтать об открытии на Альфе Центавра своего личного заведения, и пока только не мог понять:
— Какого точно. — Здесь не мечтал, знал — бесполезно. За спиной надо иметь мафию, а он это дело не любил. Одно слово:
— Единоличный командир дивизии, да и только.
— Мы пришли на переговоры, — сказала Камергерша, и попросила показать ей столик:
— Который обслуживается, — а то у них обычно без десятки не сажают, — она толкнула локтем Амера, да так, что раненый в голову, правда без костыля, хотя и с одной ногой, предводитель чуть не упал.
— Надо было взять костыль, хотя бы один, — сказал он, но при сборах Камер выдвинула условие:
— Как победить этого шоу, я хочу, чтобы этот Амер-Тро-Нази шел только со мной, и! никаких пособников его желаниям.
— Но он не сможет идти, — сказал Эспи.
— Пусть ползет.
— Это будет не дипломатично, — сказал Фрай. Но она настояла своем, резюмировав:
— Я понесу его на руках. И вот так Амер не мог ступить без дамы даже шага. Никто не узнал Нази, и она представила:
— Ис май транслейтор. Никто ничего не понял, но она улыбнулась и перевела:
— Ну и не надо. И знаете почему? Командовать парадом буду только я.
— У нас будет парад? — спросил Дэн. И чуть не пошел в пляс, чтобы показать:
— Мы рады, рады, рады.
— Только после победы, господа, — строго сказала Камер, и спросила уставившегося на нее через стойку Василия: — Почему до сих пор не принесли мой заказ?
— Вы еще его не сделали, — сказал Дроздовский. Он сидел за последним восьмиместным столом у самой эстрады, и читал книгу — так думали все, а на самом деле сочинял Декларациию Независимости.
Имеется в виду от не Земли от Альфы Центавра, а наоборот. Зачем?
— Мы улетим отсюда все равно, но хочу, что они здесь даже не думали о нас больше. Я такого скотства еще не видел.
— В чём и в чём? — спросила его Камергерша, когда они уже выяснили:
— Больше не создавать претензий без каких бы то ни было на это оснований, как например, требовать выполнения заказа, который вы не делали. Но не обращайте внимания, я сам уже сделал заказ для вас, всё самое лучшее:
— Хеннесси и Стейк по-Флорентийски на открытом огне.
— Ешьте его сами, а я сейчас хочу Саперави и копченую скумбрию, как обещает нам Фрай во всех пивных Ялты и Царицына в том числе.
— Почему обещает? Сейчас нет, что ли? — спросил Дэн, который не сидел за столом со всеми, а подавал блюда прямо со стойки, так как Сонька не захотела, как она выразилась:
— Восьмерить перед этой похоронной процессией, — и села за барную стойку. Периодически она высказывалась:
— И как только у них, — она хватала Дэна за руку через стойку и толкала в плечо, каждый раз спрашивая одно и тоже:
— Чем она лучше меня? — и кивала большим изогнутым назад для вранья пальцем на стол, за которым командовала Камергерша. И каждый раз получала от главы делегации Метрополя один и тот же ответ:
— Я никогда не вру.
Глава 55
— Так это недостаток, а не достоинство, — Сонька опять хлопнула Дэна, но на этот раз прямо по лбу, а не он ожидал и упал, зацепившись одной штаниной за другую. Так бывает? Не часто, но да, есть. Пришлось звать с кухни Мишку Япончика, чтобы принес йоду, или, как выразился Дрозд:
— Что у нас есть еще там, — может быть нашатырный спирт. И мне тоже нашатырный спирт! — крикнул Дроздовский, так как никак не мог понять План Гоэлро, который излагала Камергерша, в том смысле, что зачем после победы во всех пивных Юга продавать кроме пива только Саперави и копченую скумбрию.
— Вы не поняли, — ответила Камер, — Сапери не в самом баре, а в соседнем магазине.
— Почему?
— Как же они должны различаться, — пожала она плечами.
— Простите, чем Москва будет отличаться от Южных ее Окраин? — спросил Чапаев, чтобы иметь больше оснований отвалить отсюда, понимал, значит, что ответ все равно будет невразумительным.
— Там будут продавать белое сухое вино Золотой Берег и Золотые Пески. Выпили по шесть кружек разбавленного два на полтора, правда, холодного пива, и в магазин за Золотыми Берегами — так как брать надо по две хотя бы бутылки, чтобы не бегать часто — очередь человек сорок в бар может в конце концов не поверить, что:
— Вы уже здесь были, — и отпихнуть. Придется опять давать рубль, два, а иногда и три — цена курицы с рисом — немного, но пива на эти деньги можно купить в три раза больше. И дело дошло до того, что большинство перестало понимать:
— Хорошо это, или, наоборот, очень плохо. Только Василий Иванович думал-думал и, наконец, спросил:
— Вы сказали: в три раза больше, но не сказали чего.
— Чего? А! Если без взяток? Одна курица с рисом будет стоить, как три графина пива.
— Это сколько же будет, если считать, как сейчас Будвайзерами по ноль тридцать три?
— Две упаковки, — сказал Дроздовский.
— Ну, не две, меньше, — сказал Амер-Нази, подтвердив этим разумным мнением, что сознание скоро совсем вернется к нему почти в полном объеме. Но Василий Иванович опять задумался, и опять опроверг прежнее утверждение: