Альфа Центавра
Шрифт:
— Как?
— Точно также, как после уборной. Только с одним Но.
— И это?
— Не афишируем это. Как вы обычно еще, выходя к столу:
— Можете садиться — я оделся.
— Но почему?!
— Потому что это и так ежу понятно.
— К сожалению, у нас нет ежей.
Потом приставила Хоттори Ханзо к его горлу.
— Одно неосторожное движение, и головы не будет, — сказала Аги, — честно, я пробовала. Но Фрай немного потужился, сказал:
— Это ваше, ладно возьмите, и выплюнул еще не переварившуюся Кали. Тем не менее Ника Ович сказала:
— Она почти съедена.
— Напрасно вы на меня наговариваете, прекрасный синьор, синьора, я всегда ем:
— Не переваривая, — ее соки непосредственно переходят в мой орган. — И убежал, пока все раздумывали.
— Нужна вода живая и мертвая, — сказала Жена Париса, и добавила:
— Его надо догнать, потому что он отдал не всё. — Фрай в это время уже нагибался и одновременно подпрыгивал, как будто пытался незаметно пролезть между Сциллой и Харибдой, а в данном случае:
— Над и Под разрубленным на две — верхнюю и нижнюю — части Амера Нази.
— Это я сделала, — сказала Ника Ович, и показала на свой пулемет Максим, который только недавно заклинило, как заклинило и ее сознание, что именно Фрай:
— Дал ей это достойное место — у пулемета. — Теперь вспомнила. Щепка бросила свой меч, и двери закрылись.
— Попала или нет? — спросили одновременно Жена Париса и Аги.
— К сожалению поздно — он ушел, — сказала Ника Ович. Им почему-то стало страшно, и Аги и Ника попросили Махно, сходить узнать, как он там:
— Кончился?
— Я занят, неужели вы не видите, — ответил Махно со сцены. И удивительно, он уже почти полностью собрал барабанную установку.
— Да хрен с ним, я сама схожу, — сказала Ника.
— Я с тобой, — сказала Аги. Но пошли все вместе, вчетвером, а Распи все это время так и продолжал стоять со спущенными парчовыми шароварами, заправленными в красные, атласные сафьяновые полусапожки, надетые им специально для презентации, а так-то бродил в длинных черных, как его страшная борода. Она, собственно говоря, и помогла, когда оказалось, что Фрай еще жив, хотя меч Хаттори Ханзо попал ему между лопаток, и более того:
— Он родил. — Родил через рот совсем уже давно съеденную Елену Прекрасную.
— Тут вообще возникает мысль, — сказал Махно, тоже прибежавший посмотреть на это чудо: — Не все рождающиеся уже были когда-то здесь, и появляются на свет опять и опять всё те же, и те же Хомы. Фрай исчез так быстро, что никто и не заметил. И стало понятно почему, когда доктор наконец надел свои баснословной красоты зеленые парчовые с узорами штаны, и осмотрел, как он сказал:
— Всех новоприбывших. Кали еще можно откачать, но ее вряд ли.
— И знаете почему? Она собрала все отравленные пули, которые эта прославленная леди сама же разрядила в него изнутри. В принципе я могу сделать всё от меня зависящее, но только для одной. Решайте сами для кого из них. И добавил:
— Попрошу пока что принести дезинфицирующие средства в виде тазика Мадеры и ажурной тарелки наполеонов с эклерами в трубочку вместе взятыми.
Глава 65
— Что значит: вместе взятыми? Что это за чушь и бред, вместе, так сказать, нет, не взятые, конечно, а просто я не могу себе представить наполеоны и эклеры в трубочку, как слившуюся в едином любовном порыве парочку, это все равно, что витая ракушка и морская звезда, которая не может залезть в нее на общий банкет, и только так:
— Тянет лапу, что:
— Хоть подай тогда, если в гости не пускаешь.
— Нэт.
— А почему — не ясно.
— Ты такой медведь, а я только дырчатая, но не пупырчатая, и следовательно, если я тебя пущу, мне будет неудобно, так как:
— Ты выпил, а закусить-то у меня:
— И нечем! Здесь не у себя в деревне:
— Четверть самогона и к ней, к грядке со свежими пупырчатыми маленькими ишшо огурчиками — вкусно, как секс с женой, которая в это время тока смотрит из окна, и думает:
— Вот напьется, кровопийца, тут я его и трахну. — Детки пойдут, — так она мечтает, а мы не можем, об чем нам вместе-то думать-гадать-мечтать?
— В общем так, — сказал Распутин, — несмотря на ваши доводы, почерпнутые уж не могу, простите, сказать точно:
— У Секста Эмпирика или Ляо Цзы, — пока не будет мово любимого заказа, она умрет. А скорее и обе вместе. Многих интересует, где был в это время Колчак? Запутался. Запутался в сетях, расставленных здесь Распутиными. Имеется в виду, в банкетном зале. А сети у колдуна всегда практически одни и те же:
— Иллюзии. — Поэтому Колчак думал, что он здесь не один, а вместе со Щепкой. А что с ней делать, если вы долго были вместе, ехали на поезде в 5-50 из Паддингтона, плыли на Титанике, и едва не попали на самолет Пархоменко, чтобы, как выразился этот комдив:
— Прямо до места с ветерком. Но! Но всех этих случаях рядом были люди. И так как мы не на Острове, где живут тока видящие самих себя луды, то и значит:
— Заняться сексом не кем, а не с кем, потому что негде. Ну и значится, так и не мог прекратить Это Дело, пока не постучали:
— Выходи. Он подумал, что время, как говорил Джен Лондон:
— Уже пришло, а точнее:
— Не Ждет, поэтому проверил, нет не маузер и кольт, которые всегда у него были в смешанном состоянии, а небольшенький такой Лью, патронов на 97. Почему, спрашивается, не на 47 — легче было бы носить с собой? И дело не в том, что своя ноша не тянет, и не в том, конечно, что:
— Иначе часто перезаряжать придется, — ибо короткая нить гора-а-аздо длинней длинной, потому что при перезарядке нитей, бог влезает, так сказать, в это дело, и портной шьет в правильном направлении. А потому, что 47 — несчастливое число — Германн проиграл именно эту мистическую сумму в карты Чекалинскому. 47 — это в сумме 11, а это, как констатировал Александр Сергеевич: