Альфа и Омега. Книга 3
Шрифт:
— Если мне не изменяет память, то он был третьим с конца, считая текущего, — поразмыслив, отозвался парень. — Возможно, любой другой на его месте не стал бы нам помогать, но так уж вышло, что Иерарх Далла был одним из нас.
И сообщив эту совершенно потрясающую в своей неожиданности новость, он как ни в чем не бывало начал вприпрыжку подниматься по ступеням. Мы с Йоном переглянулись, мой альфа вздохнул, как будто признавая, что ему сейчас тоже захотелось его стукнуть за все эти театральные паузы, после чего мы оба последовали за нашим провожатым. Но не успела я открыть рот, чтобы начать задавать так и напрашивающиеся вопросы, как мы вдруг оказались посреди очередного коридора, выход в который Меркурио открыл карточкой, предусмотрительно прихваченной с собой. И укуси меня Великий Зверь, если я не узнала
— Мы в Центральном музее! — воскликнула я. — Ваш подземный ход ведет прямиком в Центральный музей!
— И я бы был тебе искренне благодарен, если бы прямо сейчас снизила громкость на полтона, — пробормотал Меркурио, кажется, не совсем поняв причину моего внезапного восторга. — У нас здесь прикормленные вахтеры и есть кое-какие связи в руководстве, но совершенно необязательно объявлять о нашем присутствии на все здание. Нам сюда.
— Я знаю! — гордо подтвердила я, когда он указал на поворот, ведущий к служебному выходу. — Моя подруга здесь работала. Поверить не могу, что все это время вы тут… Как же… Почему мы ни разу вас не видели?
— Во-первых, потому, что курьеры не идиоты и не пользуются этим ходом в рабочие часы. А, во-вторых, вполне возможно, что кого-то ты и видела, но, я тебя сейчас удивлю, мы не ходим с табличкой «Я из Общества Оймаха» на груди. — Мекурио выразительно двинул бровями, а после открыл последнюю дверь, и мы с Йоном наконец-то оказались на улице.
Да, я прекрасно помнила это крыльцо — Джен вечно останавливалась тут покурить, прежде чем ехать домой. Меня это порой раздражало, особенно если я сама была после работы и мне не терпелось поскорее вернуться в нашу уютную квартиру. С другой стороны, это была своего рода плата за возможность доехать домой с комфортом на ее машине, а не трястись в автобусе. И все же… все же от того, как два этих, казалось бы, совершенно разных и отстоящих друг от друга на миллионы световых лет мира вдруг пересеклись в такой заурядной мелочи, мне стало не по себе. Я уже некоторое время назад перестала задаваться вопросом о том, существует ли в нашей жизни судьба или же все роковые совпадения в ней случайны, потому что по сути это ничего не меняло и ничего не упрощало ни в том, ни в другом случае, однако сейчас снова задумалась о пересечениях и звенящих линиях, натянутых между совершенно разными людьми и бестиями.
От всех этих эмоций и мыслей я даже не сразу осознала, что над моей головой больше нет ни толстого слоя земли, ни потолков — только теплое и чуточку перезрелое летнее небо, от которого веяло стеклянным синим жаром. После прохладных подземелий меня сразу бросило в пот, и я почувствовала необыкновенно сильное желание поскорее забраться в душ и смыть с себя последние сутки.
— Поедем на метро или… — Меркурио бросил на нас вопросительный взгляд.
— Я припарковался тут недалеко, — отозвался Йон. — Страшно подумать, сколько там на счетчике набежало.
— Да, в центре втридорога за парковку дерут, — со вздохом подтвердил наш провожатый. — Поэтому я предпочитаю брать электросамокат в аренду, когда выбираюсь. Или что-то в таком духе.
— Расскажи про Иерарха! — потребовала я, наконец собрав мысли в кучу и, чтобы Меркурио опять не удрал от разговора, цепко схватила его за локоть. — Вы совсем недавно утверждали, что Церковь ваши кровные враги и все такое, а теперь…
— Иерарх Далла, ты сказал? — меж тем задумчиво уточнил Йон. — Это же тот, который добровольно отрекся от своего сана, верно?
— Как раз потому и отрекся, — с важным видом кивнул наш провожатый. — Когда он пришел к власти, у Общества с Церковью был период открытого противостояния. Доходило даже до вооруженных стычек. Они пытались нас выкурить и уничтожить, чтобы стереть всякое воспоминание, противоречащее их основной концепции. Далла, еще в бытность свою кардиналом, был одним из тех, кто поставил целью своей жизни разобраться с Обществом Оймаха, и в конце концов ему удалось сделать то, что не удавалось до него другим церковникам много столетий — он сумел разыскать старый штаб. Они напали внезапно, наши оборонялись изо всех сил, но все могло кончиться очень скверно,
Обернувшись на последние слова Меркурио, я заметила выражение глубокой задумчивости на его лице — как будто он, как и я, уже не раз задавался вопросом о том, насколько предопределенными являются в нашей жизни те или иные события.
— На одну из молодых омег, которую он взял в плен наравне с остальными, его запах действовал не так, как на прочих. Других он буквально валил наземь, а она не опускала головы и, как говорят, смотрела на него так, как никогда не смотрел.
— Она была его близнецовым пламенем? — догадалась я. — Его второй половинкой, да?
— Да, — подтвердил парень, поймав мой взгляд и коротко улыбнувшись. — История получилась немного предсказуемой, как я погляжу.
— Может быть, поэтому он так… хотел найти их, — задумчиво проговорила я. — Просто не понимал, что его ведет не ненависть, а… совсем иное чувство.
— Кто знает, — пожал плечами Меркурио. Перейдя дорогу, мы направились в сторону Площади Фонтанов. В этом квартале, как всегда, было полно туристов, фотографировавшихся около старых зданий и толпящихся около маленьких будочек компаний, продающих экскурсии. Уставшие, разморенные мороженщицы, сидящие под навесами и пляжными зонтами, обмахивались газетами и веерами, в небольших и безумно дорогих кофейнях проходили деловые встречи и бизнес-ланчи, прохожие с беспроводными наушниками в ушах общались как будто бы с невидимыми собеседниками, школьники и студенты гуляли после занятий, погруженные в свои такие важные первые в жизни проблемы, гудели машины, и ярко-красный экскурсионный автобус, которые появились у нас совсем недавно, копируя западную моду, неуклюже пытался припарковаться около недавно поставленного нового гранитного бордюра. На нас никто не обращал внимания — Карл был прав, этот город не замечал даже того, что творилось прямо у него под носом.
— После их встречи все изменилось, — продолжил рассказ Меркурио, когда мы свернули с центральной улицы и через узкий мощеный проулок, уютный и аккуратный, совсем не похожий на заплеванные и заставленные мусорными баками тупички южных районов, направились к тому месту, где Йон вчера вечером оставил машину. — Далла и тогдашний глава Общества вступили в тайные переговоры за спиной официальной Церкви. Общество согласилось пожертвовать ему часть своих архивов, которые Далла представил Иерарху как трофей и этим же заслужил уважение среди своих собратьев по совету кардиналов, что в дальнейшем помогло ему встать во главе Церкви. А когда это произошло, он постепенно свел на нет охоту за Обществом, и для нас с тех пор наступили относительно мирные времена. После обнаружения подземного убежища, Далла помог нам его обустроить и укрепить на случай, если вооруженное противостояние с Церковью возобновится. Он очень помог нам и мог бы еще многое сделать для Общества — возможно, даже наметить какие-то шаги к его выводу из подполья и восстановления исторической справедливости, но… потом что-то произошло.
— Так обычно и бывает, — кивнул мой альфа.
— К сожалению, да, — вздохнул наш новый друг. — Правда я не знаю точно, что именно тогда случилось. Одни говорят, что кто-то посторонний узнал о его метке и о том, что он общается с представителями Общества. Другие, что он просто устал жить вдали от своей истинной любви, вынужденный перед лицом широкой общественности изображать счастливого отца семейства с другой женщиной. Но, так или иначе, он добровольно отрекся от сана, а потом его следы затерялись. Официально считается, что он удалился от мирской жизни и вместе со своей омегой уехал куда-то на восток. Но еще ходят слухи, что Церковь их поймала и… отыгралась за его обман. В любом случае это все было очень давно, еще до моего рождения, так что я могу только догадываться. В наших архивах о нем не так много информации, но, я так понимаю, что их в целом стали вести намного хуже после переезда в убежище и… потери связи с большим миром. Наша безопасность нам дорого стоила. Я ведь уже говорил, что раньше мы собирали носителей метки по всему миру, но как раз в семидесятых это прекратилось. Общество потеряло связь с миром, а мир — та его часть, что вообще была в курсе — забыл о нем. Я пытался вызнать подробности тех событий у отца, но он… не особо хотел рассказывать.