Альфа и Омега. Книга 3
Шрифт:
— Я не хотела тебя будить, — улыбнулась ему я. — Познакомься, это Анни, она меня тут подкармливает.
— Привет, — кивнул он ей. — Хана, можно тебя?
— Может, вам тоже налить чаю? — вежливо предложила омега. — Мне совсем не сложно, так здорово поговорить с кем-то с поверхности.
— Может быть, позже, — коротко отозвался он. — Хана?
— Извини. — Я поднялась и коротко поклонилась своей новой знакомой. — Спасибо за чай, я… верну любезность, если получится забежать в аптеку.
— Буду очень признательна, — кивнула Анни, снова покраснев, и я вышла из ее комнаты вслед за своим альфой. Он направился прямиком в нашу комнату, игнорируя множество любопытных взглядов и робкие попытки его
— Йон, все нормально? — тихо уточнила я. — Я не хотела тебя будить, поэтому…
— Я так и понял, — кивнул он. — Не волнуйся, я всегда тебя чувствую. Речь не о том.
— Ты по-прежнему считаешь, что нам нужно поскорее выбираться отсюда? — догадалась я, наблюдая за тем, как он, кажется, впервые за утро подходит к раковине и ополаскивает слегка опухшее со сна лицо.
— Что ты узнала от той девушки? — вопросом на вопрос ответил Йон. — Что она тебе рассказала?
— Немного, — покачала головой я. — Что убежище построили лет пятьдесят назад втайне от всего города. И что не все здесь заперты — так называемые курьеры могут выходить наружу. В том числе за продуктами, например.
— Ну естественно, — кивнул он. — Иначе бы они просто здесь не выжили. Что ж, будем надеяться, что нас тоже не станут тут удерживать. У меня сегодня днем важная встреча, и мне бы совсем не хотелось вместо этого торчать в заложниках у кучки сектантов.
Запустив мокрые пальцы в волосы, он зачесал их назад, открывая лоб. Когда он так делал, то всегда выглядел старше — и сексуальнее. Несмотря на всю неуместность последнего, я ощутила, как меня на пару мгновений захлестнуло совершенно лишними, но очень настойчивыми мыслями и желаниями. И я сразу же вспомнила Карла и то, как изменилось его лицо, когда он перевел взгляд с меня на Анни. Взглянуть на себя со стороны было познавательно — и немного жутковато.
— Йон, я не рассказывала тебе, — помолчав, проговорила я. — Не думала, что это важно, но сейчас… Сейчас кажется, что важно.
— О чем ты? — нахмурился он, обернувшись через плечо.
— О том, что произошло, когда ты болел. О том, как я спасла тебя. Что ты помнишь о том дне?
Альфа ответил далеко не сразу, и какое-то время единственными звуками, нарушавшими тишину в комнате, были звуки завихряющейся в стоке воды из-под крана, окончившиеся звучной отрыжкой, когда вода ушла полностью.
— Не так много, — наконец признал он.
— Все думают, что ты поправился сам, потому что Тадли говорил, что это возможно. Что, мол, мое присутствие тебя… вдохновило или вроде того, — проговорила я, опустив взгляд на собственные переплетенные пальцы. — Я никому не рассказывала, что произошло на самом деле.
— А что произошло? — Йон неслышно приблизился и опустился рядом со мной на кровать. Инстинктивно подавшись ему навстречу, я сама не уловила тот момент, когда он обнял меня, уютно закутывая в себя.
— Это наша связь. Она… Я даже не знаю, как объяснить. Она вдруг стала видимой, и я каким-то образом смогла через нее передать тебе часть своей силы и… Вчера, когда Гвин рассказывала легенду о короле и королеве, я сразу вспомнила о том, что тогда произошло. В легенде королева привязала к своей руке веревку из священных трав и… Йон, я понимаю, что все это звучит как бред и что я не могу просить тебя поверить этим ребятам только потому, что они… Но мне кажется, в этом что-то есть. В самой связи бешенства и метки. В этом она точно не врет. Может, и остальное… не совсем ложь? Я чувствую, что мы… что тут не все так просто.
Он подцепил меня пальцем за подбородок и заставил поднять лицо, встретившись со мной взглядом.
— Я верю тебе, Хана, — мягко произнес альфа. — Я верю твоему чутью, ведь в конце концов это оно привело нас сюда. Но я не верю им. Не… могу поверить, понимаешь?
— Понимаю, — подтвердила я, обхватывая его руку своими ладонями. — Если ты хочешь уйти, давай уйдем.
Я не стала озвучивать свои сомнения в том, что нам это позволят — просто чтобы не нагнетать и без того непростую ситуацию. Йон кивнул в ответ на мои слова, а потом поднялся на ноги и потянул меня за собой. Когда мы вышли в коридор жилого отсека во второй раз, там уже было куда меньше народа — видимо, все разбрелись по своим делам. Примерно воспроизводя путь, которым Меркурио привел нас сюда накануне, мы на свой страх и риск углубились в путаницу подземных переходов. Ориентироваться в них без провожатого было действительно сложно — не только потому, что их здесь было много, но и потому, что они были похожи друг на друга как близнецы. Наверное, для тех, кто жил здесь долгое время, указателями становились самые банальные вещи, вроде сколотого куска штукатурки, закопченного пятна под потолком или оборванного с одного угла старого постера как будто еще прошлого века, крупными буквами кричащего о выходах на экраны второй части «Убийственной радости». Нам же оставалось блуждать вслепую.
Возможно, мы бы в итоге так и заплутали там, если бы на помощь не пришли запахи — Йон, хоть и не обладавший исключительным обонянием гончих, сразу учуял в воздухе аромат готовящейся еды и, не успела я опомниться, как мы с ним оказались в столовой, где тоже уже почти никого не было, зато обнаружились остатки утренней раздачи.
— Я пошлю кого-нибудь за Меркурио, — кивнул дородный крупный мужчина в белом поварском колпаке, когда Йон сперва изложил ему нашу проблему, а потом за наличные купил нам поесть. Омлет остыл и был пересоленным, но я проглотила его в мгновение ока, собрав палочками каждый отвалившийся кусочек, а толстый ломоть серого и как будто немного влажного хлеба отлично дополнил этот достаточно легкий завтрак. Разбуженные этим сочетанием вкусов, откуда-то из глубин памяти поднялись воспоминания о детском саде и непроницаемой зимней темноте, по которой мама отводила меня туда каждое утро. Погрузившись в свои ощущения, я пропустила тот момент, когда в столовую вошел Меркурио, и обратила на него внимание, только когда он приземлился с другой стороны стола с тремя чашками кофе на подносе. Отказываться было неловко, так что я тоже взяла себе одну.
— Вы что же, совсем тут не спите? — уточнил Йон, с видимым облегчением придвинув к себе чашку.
— Обычно после дежурства я позволяю себе отоспаться, но сегодня не тот случай, — покачал головой Меркурио. — Как и я думал, все убежище уже о вас знает, и Гвин пришлось созвать внеочередной совет.
— Даже так? — хмыкнул мой альфа. — А я думал, что тут тирания, а не демократия.
— Гвин принимает решения, это верно, — кивнул тот, не реагируя на откровенную провокацию в голосе собеседника, за что я мысленно снова его поблагодарила. — Но она всегда сперва выслушивает мнения тех, кому есть что сказать. Совет примет решение, что с вами делать дальше.
— А какие у нас есть варианты? — поинтересовался Йон.
— На самом деле всего два — либо вас сочтут заслуживающими доверия и вам будет позволено уйти, либо… — Меркурио неловко замялся.
— Договаривай, — коротко выдохнул мой альфа.
— Либо вам придется остаться здесь, — отозвался он, наконец встретившись с ним глазами. — Это вопрос нашей безопасности, ты же понимаешь.
Йон ничего на это не ответил, но я видела, как сузились его глаза, и почувствовала, как изменился запах. Мне оставалось только молиться, что совет убежища примет верное решение. Потому что в ином случае им предстояло на своей шкуре узнать, почему не стоит запирать дикого зверя в клетку. И особенно запираться там вместе с ним.