Альфа и Омега. Книга 3
Шрифт:
Мысль о том, что опять произошло что-то ужасное, холодной мертвенной тяжестью угнездилась где-то у меня внутри. В те пару минут, что мы поднимались наверх, я успела подумать о том, как устала от этих бесконечных неприятных сюрпризов, проблем и все новых и новых препятствий на нашем пути. Когда слишком долго находишься в режиме выживания, тратя все свои внутренние ресурсы на то, чтобы решать неиссякающий поток проблем, то можешь не заметить тот самый момент, когда этих самых ресурсов внутри уже просто не останется. И, еще даже не зная, что там произошло, я уже необыкновенно четко ощущала, что у меня категорически нет на это сил. Совсем недавно я почти сумела убедить себя, что все самое страшное позади и что мы обязательно со всем справимся, а теперь вдруг осознала, что, наверное, оно и правда никогда не закончится — или что у меня самой куда больше шансов сделать это первой.
В кабинете Кэсс мы действительно смогли подключиться к центральному каналу, на котором опять вместо традиционных передач про чью-то семейную жизнь, кулинарию и ремонт показывали церковников. Но вовсе не они заставили меня сперва ощутить, как воздух словно бы отказывается поступать мне в грудь, а затем с огромным трудом устоять на ногах, когда сила земного притяжения внезапно стала почти неодолимой. Кажется, я выматерилась, но не могу поручиться — воздух вдруг стал слишком плотным, а мой голос слишком слабым.
— Кто это? — нахмурилась Нора, явно не понимая причин моей столь бурной реакции. — Что за чудики?
— Я их знаю, — только и смогла ответить я, неотрывно глядя на пару бестий, держащихся за руки. — Они… как они… какого хрена вообще происходит…
Поппи, которая явно понимала в происходящем не больше младшей омеги, сделала звук погромче, как раз удачно попав на начало речи девушки в голубом платье, которая заняла место отошедшего в сторону отца Евгения перед камерами. Глядя на то, как она буквально лучится счастьем и восторгом изнутри, я ощутила подкативший к горлу рвотный позыв.
— Здравствуйте, — произнесла девушка с экрана. — Я выступаю от лица тех носителей метки, кто искренне верит в наше божественное призвание. Великий Зверь ничего не делает просто так, он полон мудрости и благости, которые не всем из нас доступно понять и осознать. И те, кто не верит его ставленникам на Земле, не верит Церкви нашей, тот отворачивается от божественной любви, не давая ей пролиться на себя. — Она улыбнулась настолько вдохновленной и полной безграничной веры улыбкой, что у меня от нее пошел мороз по коже. — Отец Евгений отмечен благословением Великого Зверя и творит его чудеса своими руками. Он обещал нам, что мы с моим мужем сможем иметь столько детей, сколько захотим, и что лишь истинно верующие способны совершить чудо возрождения.
— Что она несет? — совершенно ошалело пробормотала я, не веря своим ушам. — Какое чудо возрождения? Что он ей… Какого Зверя она туда…
У меня снова зазвонил телефон, и мне даже не понадобилось смотреть на дисплей, чтобы понять, кто это.
— Видела? — мрачно поинтересовался Йон.
— Я сейчас же еду в Общество, — отозвалась я. — Как они смогли оттуда выбраться? Как Меркурио вообще такое допустил?
— Думаю, сейчас куда важнее понять, как много наша пташка успела напеть этому фанатику, — проворчал альфа. — Все это дерьмо нам совсем не в кассу.
— Да. Это точно, — коротко согласилась я, все еще отчасти пребывая в каком-то оцепенелом состоянии.
— Что такое? — обеспокоенно спросила Поппи, когда я убрала телефон обратно в карман. — Кто эти двое?
— Это… знакомые, — уклончиво отозвалась я, решив не погружать девочек во все сложные подробности происходящего. — Эта… девушка мне с самого начала казалась немного не от мира сего, но я и представить не могла, что она додумается до того, чтобы сдаться этим уродам!
— Она знает о тебе? Я имею в виду, она сможет вывести церковников на вас с Йоном? — перебила меня Нора.
— Если бы только на нас, — пробормотала я, отчаянно пытаясь удержать в голове разбегающиеся в разные стороны мысли. — Мне… мне нужно ехать. Как закончите здесь, скажите ребятам внизу, они все закроют. Я… я потом с вами созвонюсь.
— Хорошо, — понятливо кивнула Поппи. — Документы я тогда тут оставлю?
— Да, оставляй где хочешь, — отмахнулась я, понимая, что при всем желании не могу сейчас думать ни о чем кроме того, что произошло в Обществе. Ладно Анни, но Карл? Как он мог на это согласиться? Он же сам говорил, что вообще не верит во все это и Церковь для него ничего особо не значит. Как же он мог…
«Ты знаешь как, — шепнул мне мой внутренний голос. — Вспомни, как он смотрел на нее. Вспомни, как Йон смотрит на тебя. Она наверняка сказала, что это сделает ее счастливой, что она хочет этого, что он должен довериться ей. И он доверился. Потому что перед зовом метки отступает всякая другая логика и мотивация».
— Зверь бы ее подрал, — сквозь зубы выдохнула я, зачем-то на мгновение стиснув пальцами собственное предплечье, покрытое рисунком татуировки. — Ее, судьбу и самого себя заодно.
До Кадо мне удалось дозвониться не сразу, и он с некоторым недоумением заметил, что не ждал, что я освобожусь так скоро — и что сейчас находится на другом конце города. Я даже дослушивать его не стала, просто сбросила и буквально в течение минуты после этого поймала такси. Если Сатэ или кому-то другому из зубцов придет в голову напасть на меня именно в этот конкретный момент, значит так тому и быть — но ждать и надумывать себе невесть что во время этого ожидания я не собиралась.
На Площади Фонтанов, как и всегда в это время года, было необыкновенно людно и шумно — туристы фотографировались на фоне брызжущих водяными струями каменных фигур, какие-то рабочие неохотно перекладывали плитку вдоль одного из бортов фонтана, машины, гудя и переругиваясь, нарезали круги по площади, выбирая одну из семи улиц, на которую им нужно было выехать. Выйдя из такси и вдруг оказавшись в пестрой яркой толчее, я на несколько секунд даже растерялась — вдруг поняла, что без молчаливого присутствия Кадо или Йона рядом ощущаю себя не в своей тарелке. Словно в тех дурацких снах, где оказываешься на публике без нижнего белья или вроде того. Не то чтобы я правда верила, что мне нужна была круглосуточная охрана, скорее это уже было вопросом привычки. А еще глубинной метафорой того, насколько «не в обществе» я ощущала себя сейчас. У меня не получалось просто влиться в толпу, как когда-то, я слишком ясно понимала, где проходит граница между их блаженным неведением и моей решимостью что-то изменить.
Стараясь не привлекать лишнего внимания, я добралась до того подземного коллектора, через который спускалась в убежище Общества в прошлый раз. Меня перехватили уже на входе и на этот раз даже не стали задавать лишних вопросов, просто попросили следовать за ними.
— Меркурио сказал, что вы можете прийти, — заметил провожавший меня караульный в форме муниципальных служб. — Сказал, кроме вас, никого больше не впускать и не выпускать.
— Я польщена, — пробормотала я. — Вы, значит, тоже видели трансляцию? Что тут вообще случилось?