Али Бабаев и сорок покойников
Шрифт:
«Театральный монитор», 7 октября 200… года
От нашего собственного корреспондента
Напряженная ситуация, возникшая в Большом театре всвязи с постановкой балета Зураба Церетшвили «Белое солнце пустыни», наконец исчерпана, и премьера состоится, как намечалось раньше, 12 октября. Напомним, что предметом раздоров явилась партия Гюльчетай, из-за которой спорили солистки Большого Анастасия Виленкова и Елена Шанга. Дирекция театра приняла соломоново решение, оставив ту и другую на скамейке запасных, так что в первом составе Гюльчетай будет танцевать юная звезда Анфиса Чеховская. Мужские партии распределились следующим образом: красноармеец Сухов – М.Поречкин, Петруха – М.Галкинд, Саид – Е.Петросьянц, Верещагин – Г.Хазанинов; на роль Абдуллы приглашен великолепный танцор и мастер боевых искусств с Тайваня Джеки Чан. Среди жен Абдуллы тоже ожидаются несколько зарубежных звезд – Моника Белуччи и, возможно, Шерон Стоун. Сейчас, за пять дней до премьеры, билеты продаются по цене от восьмисот до трех тысяч долларов. Но это не предел, и завтра цены могут возрасти, если дирекция театра порадует публику сюрпризом. Дело в том, что в фильме, послужившем основой либретто, есть персонаж, который упоминается, но на экране не появляется. Это Джавдет, смертельный враг Саида, о котором Саид просит Сухова: «Встретишь Джавдета, не убивай его… Он мой…» Джавдет введен в спектакль, но кто будет его танцевать, пока что тайна. Называют имена многих прекрасных актеров, мастеров балета: Д.Нагиевского, Н.Фоменкова, Е.Сидиханова и даже Нюрку Сердючку.
«Бюллетень Государственной Думы»
Представитель президента в Думе Б.К.Пуук обратился к спикеру нижней палаты Г.М.Бурмистрову с просьбой срочно обсудить положение на Кавказе – в первую очередь, проблемы, связанные со спорными автономиями. По словам президента, переданным Б.К.Пууком, «Дума должна выработать четкую позицию в отношении Абхазии, Южной Осетии, Карабаха и других территорий, объявивших о своей независимости или желающих войти в состав РФ». Сессия, посвященная этим вопросам, назначена на 9 октября сего года.
Глава 10, в которой Бабаева пытаются убить
Сладка жизнь депутата, народного слуги! Сидишь себе в мягком кресле, слушаешь умные речи, глядишь на государственных мужей и, голосуя, ощущаешь, как трепещет под ладонью руль правления державой. После утренней сессии отправляешься в бар с коллегами, принимаешь для бодрости стопку, ешь шашлык или бифштекс, выходишь, сытый и довольный, к журналистам, что пасутся в коридорах власти; алчут они твоей мудрости, а молоденькие журналистки – всего остального, чем располагает депутат. Можно выбрать и отвести в свои апартаменты, благо перерыв не короток… Потом идешь на вечернюю сессию (можно, кстати, не ходить), а после нее – в ресторан или в клуб, чтобы подкрепиться основательно и поискать чего-нибудь на сладкое. Всюду рады депутату! И депутат тоже рад особенно если выпадет случай отправиться с комиссией в Париж, или в Лондон, или хотя бы в Копенгаген… Сладка депутатская жизнь!
Это с одной стороны, а с другой…
Сидишь часами в кресле, поясницу ломит, сердце колотится, уши вянут от бесконечного потока слов, а лица вокруг такие, словно в зоопарк попал, в гнусный обезьянник. Суешь карточку в щель УПГ и знаешь, что твой голос – ноль; все предрешено, и все повернется туда, куда захочет дрессированное стадо «муромцев», аграриев и патриотов. С горя хлопнешь стопку в перерыв, потом – другую-третью, выйдешь к журналюгам-хищникам и пошлешь их на три буквы. Плюнешь, спустишься вниз, сядешь в машину и будешь слушать с ужасом, не тикает ли где – может, взорвать тебя решили?… Проедет «джип», шарахнешься – может, в нем убийцы?… В парадную войдешь озираясь – не ждет ли кто с гранатой и обрезом?… Но это половина бед, а другая – люди, убогий наш народец. Так и лезут к депутату, лезут, просят, требуют того и этого, пятого и десятого… Чтобы хлеб не дорожал, чтоб лекарства были, а чиновники не хамили… Поневоле завопишь: дал я вам себя избрать, чего же вы еще хотите?! Так и проходит время – то бандитов ждешь, то на сессиях сиднем сидишь, то собачишься с электоратом, некогда поесть и некогда пописать… А в Парижи и Лондоны ездят другие!
Тяжела, тяжела депутатская жизнь…
Однако Али Саргонович не унывал, а нес свой крест с мужеством рыцаря, что проливает кровь за Гроб Господень, сражаясь с сарацинами. Правда, были в этом крестовом походе и светлые минуты, наполнявшие Бабаева чувством исполненного долга: комитет, то бишь Клуб Дегустаров, собирался дважды, выпивал по ведру «Залпа «Авроры» и «Особого думского» и решал державные проблемы эффективно и лихо. С серпом, звездой и молотом разобрались, бизнесмена из Пскова, наложившего лапы на спутник, припугнули налоговой полицией и Колымой, но спутник не отдали никому постановили числить его в комитетском резерве. Гагарина решили не считать национальным символом и запретить любые посягательства на космонавта все же он был человек, а не серп и молот, и память о нем принадлежала лишь его потомкам и мировой истории. Справившись с этой проблемой, рассмотрели запрос ПАСЕМ, партии сексуальных меньшинств, желавшей обзавестись своей символикой: два целующихся голубка на фоне голубого неба. Постановили: отказать, ибо голубь – символ мира, голубой цвет принадлежит ООН, а в рисунках птиц нельзя передать их принадлежность к одному и тому же полу. Проект вернули на доработку, с рекомендацией обдумать более ясные символы.
На этом заседании Бабаев встретил Игоря Петровича, последнего члена комитета и представителя ПАСЕМ (он, конечно, не удостоился чести быть принятым в Клуб Дегустаторов). Бледный, изящный, субтильного сложения молодой человек обладал изысканными манерами: двигался легким шагом и чуть-чуть припрыжку, сок пил лишь манго и мелкими глотками, мяса не ел, а пробавлялся морковным салатом с орехами. Одежда на нем была странная: обтягивающие лосины, сапожки с узором, рубаха с кружевами и что-то похожее на крылатку из зеленого шелка. Все это Бабаев счел знаками сексуальной ориентации Игоря Петровича, но отнесся к нему с вниманием, сожалея, что такой приятный кавалер не ценит волнующих душу ханум и пери. Но встреча с новым знакомцем оказалась недолгой: получив у ЭХМА выписку с отказом и доев салат, Игорь Петрович удалился в глубокой задумчивости – должно быть, размышлял над новым партийным гербом.
На неделе обсуждался проект Папы Жо о легализации постельного бизнеса: создание профсоюза путан в рамках сферы услуг и борьба с сутенерством. Проект был разработан капитально и предусматривал трудовые книжки для жриц любви, медкарты и особые журналы, куда заносится вид услуги, сумма и фамилия клиента – конечно, с паспортными данными. Идея вызвала сочувствие у многих, но «Матери России», поэт и адвокат, а также коммунисты и аграрии возражали – не в принципе, а против слишком точных данных о клиентах. Лидер нацлибералов взбеленился, обозвал оппонентов фарисеями и начал было открывать бутыль с нарзаном. Но до водных процедур и кулачных боев не дошло – Владимир Маркович вдруг махнул рукой и заявил, что согласен доработать предложение.
Разведка, догадался Бабаев. Демарш с путанами – проба сил перед более серьезной акцией, возможно связанной с другом Саддамом, которого Папа Жо намерен одарить московским гостеприимством. Как опытный политик, запускает он фейерверки и глядит, у кого какой глаз прищурится…
В перерыве, столкнувшись с Папой Жо у доски объявлений, Бабаев пожал ему руку.
– Поздравляю, Вован.
– Не с чем, Алик. Завалили коммуняки бедных девочек. На словах за народ, а трудящихся женщин им не жаль! Вышли бы сами на панель, гниды красные! Это им не Зимний брать!
Он мог еще долго распространяться в том же духе, и Али Саргонович уточнил:
– Я не про твою инициативу, я про твою выдержку. Ведь никого не полил лимонадом! Молодец!
Владимир Маркович уставился на Бабаева в недоумении, потом сообразил, за что его хвалят, и произнес:
– Во-первых, я поливаю не лимонадом, а нарзаном, что для здоровья исключительно полезно. А во-вторых, пойми, я ведь не со зла… я, в сущности, добрый человек и даже баб уважаю. Просто полива – часть моего имиджа. Знаешь, сколько я за него заплатил?
Подскочили репортеры, забросали Папу Жо вопросами и увлекли в соседний бар, где подавали пиво «Дипломат», «Федеральное» и «Пролетарская диктатура». Но зычный его голос долго еще разносился по коридорам:
– Вы говорите, куртизанки? Почему я за них? А что вам не нравится в куртизанках, любезный?… Я – национал-либерал! Это значит, что я ратую за страну и все ее население, за русских, чукчей и татар, за космонавтов и куртизанок! Это либеральное и единственно верное понимание национализма, а остальное – фашизм, шовинизм, антисемитизм и прочие «анти»! Вы что, антисемит? Нет? Тогда почему вы против куртизанок? Все-таки не против? Лучше, уже лучше… Эй, там, пиво откройте! «Федеральное», конечно! Я пролетарскую мочу не пью!