Алиби Алисы
Шрифт:
Иду быстрым шагом, прикрываясь как щитом семьями, пробующими разную еду, и выбирая на ходу кратчайший путь. Пробираюсь по боковым улочкам, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, не идет ли за мной мужчина в капюшоне. Выхожу на аллею и бегу по ней к главной улице, где всегда полно машин, людей, прогуливающих своих собак, и мамашек с колясками. Там свидетели. Там безопасность.
Когда я прохожу мимо газетного киоска, его дверь внезапно распахивается, и оттуда выскакивает сердитая женщина с пронзительно-зелеными глазами. На ней розовые «Угги», розовые лосины
— Эй, ты, — кричит она. — Ты ведь Джоана? Мой Альфи приносит тебе газеты.
— Да. Как у него дела?
— Это не твоего ума дело, — рычит она. Не понимаю, с чего это она так разъярилась. — Вот, забери.
Она тычет мне в живот помятую картонную коробку — игру, которую я купила ему.
— Это был просто подарок, — говорю я. — Однажды утром он был расстроен и рассказал мне о двух хулиганах, которые приставали к нему в школе. Я хотела немного подбодрить его, только и всего.
— Ты и сласти ему давала, разве не так?
— Только пакетики с конфетами.
— Ты всегда оставляешь ему подарочки у ворот. Не нуждается он в твоих подарочках.
— Но он всегда их забирает, — улыбаюсь я.
— Ты че, смеешься надо мной?
— И не думаю. Просто хотела сделать ему приятное.
— Ты, блин, просто приманиваешь его. Знаю я вас, гребаных извращенцев, — и, не говоря больше ни слова, она со всего размаху наносит мне удар кулаком в лицо. Я теряю равновесие и падаю возле стены. — Оставь моего сына в покое, педо-сучка.
— Я ничего такого не имела в виду, — кричу я ей, зажимая нос и рот рукой в полной уверенности, что сейчас польется кровь, но вместо этого ощущаю ее в горле и понимаю, что у меня что-то сломано. В висках стучит, и голова просто разламывается на куски.
Что плохого в том, что я дарила ребенку подарки? Никого я не приманивала. С чего бы мне его приманивать? А теперь получается, что я не только лгунья, а еще и извращенка? Подхожу к тренажерному залу вся в слезах. Голова слегка кружится.
Я хочу видеть Кейдена, мне нужна его защита. Но он уже собирается уходить. Останавливаюсь на стоянке и смотрю на часы — еще только четыре, но он очень спешит, стараясь отделаться от какого-то посетителя, который продолжает что-то ему говорить.
Но вот он выходит. На спине — рюкзак. Видно, что он опаздывает. Мне хочется узнать, к чему такая спешка, что он вообще делает, когда он не дома и не на работе. А что, если у него свидание? Например, с той девушкой в купальнике, с которой он флиртовал накануне. Нет, пожалуйста, только не с ней! И лучше вообще ни с кем. Он нужен мне. Я первая его нашла.
Через секунду он уже на мотоцикле. Нажимает на газ и уносится. Но не направо, в сторону нашего дома, а налево.
Мне еще никогда никто не изменял. Мне больно и тошно до чертиков.
Если вам снова станет страшно или заявится тот, кого вы не хотите видеть, позвоните мне. Если меня нет дома, значит, я в тренажерном зале.
Гребаный лжец. Вот теперь у меня вообще никого нет.
Глава
В субботу тетя Челле и дядя Стью находят себе подмену в баре и решают, что мы все должны провести целый день на пляже. При каждой возможности Стью и Челле отправляются в Корнуолл, где родился Стюарт и где они познакомились. Айзек, Пэдди и Фой тоже названы в честь разных мест в окрестностях Корнуолла. Сегодня мы отправляемся в местечко под названием Бухта Тревананс, где они раньше не бывали. Нам с Фой разрешили сидеть в багажнике универсала и охранять припасы для пикника. По дороге мы представляем себя похищенными королевами — Шарлоттой и Женевьевой, — которых везут в повозке через пустыню, соединяем наши запястья браслетами, сплетенными из цветов, и распускаем волосы.
Пэдди и Айзек сидят на заднем сиденье и режутся в свои игры. Несмотря на то что оба они в наушниках, до нас периодически доносится громкое «бинг» или «бум».
Приезжаем в бухту и спускаемся по крутой лестнице к берегу. Поначалу все идет так, как бы мне и хотелось. Мы с Фой бегаем к воде, приносим полные ведерки и заполняем ров вокруг нашего огромного песчаного замка. Мы не просто строим его, мы в нем живем. Наши развевающиеся на ветру платья касаются песчаных стен его залов, а в его коридорах эхом отдается наш смех. Мы почти слышим позвякивание бесценных самоцветов наших ожерелий, топот копыт рыцарских коней во дворе замка и звуки горнов, трубящих гимн в честь нашего прибытия.
— Мам, ты должна звать нас нашими новыми именами, — говорит Фой. — Я теперь королева Женевьева, а Алиса — королева Шарлотта.
— Пожалуй, я сегодня буду королевой Мэри, — решаю я, — потому что у меня так много детей.
— Окей, значит, мы теперь королева Женевьева и королева Мэри. Будешь нас так называть, мам?
— Ну хорошо, королева Латифа, иди-ка сюда, я намажу тебе спину кремом от загара. — На тетушке Челле шляпа с широкими полями и красно-синий полосатый купальник, в котором она выглядит как кинозвезда, хотя обычно носит только длинные платья и застиранные майки. На пляже все выглядят по-другому. Счастливее. Даже дядюшка Стью вылез из своих джинсов и майки с надписью «Доктор Кто» и облачился в мешковатые шорты. Айзек берет напрокат доску для серфинга, и они с Пэдди по очереди пробуют на ней свои силы.
А еще мы едим. Все самое вкусное, что только можно себе представить: сосиски в тесте, куриные наггетсы, мягкие пирожки с мясом и шпинатом. А на десерт — шоколадный пудинг с печеньем, которое мы с Фой вкушаем своим особенным образом: разделяем, слизываем варенье, а потом снова соединяем и обкусываем их по периметру, пока от них не остаются только маленькие диски, которые тают во рту. Я останавливаюсь только тогда, когда еда начинает вылезать у меня из ушей. Я абсолютно счастлива тем счастьем, которое не замечаешь, пока его у тебя не отнимут.