Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра
Шрифт:
В апреле 1983 года коммуна получила сообщение от Ошо. Деварадж рассказал ему про неизлечимую болезнь под называнием СПИД, которая распространялась по всему миру. Ошо сказал, что болезнь унесет жизни двух третей человечества и что мы все должны предпринимать защитные меры. Он предложил использовать презервативы и резиновые перчатки во время занятий любовью. И только парам, которые провели вместе больше двух лет и не имели посторонних контактов, можно было этого не делать. Пресса пришла в дикий восторг, высмеивая такие невероятные меры предосторожности от практически неизвестной болезни. Только пять лет спустя, после того как умерли тысячи американцев, власти осознали всю опасность положения
Когда Ошо отметил, что рядом с его домом нет деревьев, Шила рассказала ему о сосновой роще, расположенной в самом дальнем конце нашего участка. Ошо очень любил деревья и постоянно спрашивал меня: «Ты видела этот лес? Там много деревьев? А они большие? А это очень далеко? Могу я поехать туда на машине?» Однажды я отправилась туда на мотоцикле и обнаружила, что там вообще нет дороги. Нужно было ехать двадцать километров по пересеченной местности. Лес находился среди небольшой равнины на краю наших владений.
Для Ошо было чрезвычайно опасно выезжать из города, поэтому саньясины решили провести в лес дорогу внутри нашего участка. Но работа шла очень медленно. Строители успевали проложить лишь небольшой кусок дороги, как их тут же вызывали на другие работы, а потом шел дождь, и дорогу размывало так, что приходилось начинать все с начала. К 1984 году было проложено пятнадцать километров, и каждый день Ошо ездил по этой дороге, оказываясь все ближе и ближе к лесу. Поездки были превосходными, но леса все еще не было видно.
Ошо уехал из Раджнишпурама раньше, чем дорога была достроена. Миларепа и Вимал строили ее с самого начала проекта. Они были близкими друзьями. Тогда чувство юмора и невинность Вимала еще не достигли своего расцвета. Часто смешить Ошо и всех нас он начал позже. Однажды он пришел в Будда-холл – зал, где мы собирались вечерами, – в женском сари, изображая Манишу, а в другой раз – на дискурс в шкуре гориллы. Но тогда, в Раджнишпураме, Вимал и Миларепа строили этот небольшой «хайвей» вдалеке от всех дорог. Они хотели, чтобы их Мастер увидел лес. Они трудились так долго и так усердно, что, когда настала пора уезжать из города, они решили остаться и довести дело до конца на случай, если Ошо все же вернется.
Время шло, и энергию саньясинов уже было не удержать. Нам было мало просто стоять на обочине дороги, сложив руки в намасте, когда Ошо ехал на своей машине. Однажды, когда он в очередной раз отправился на прогулку, небольшая группа итальянских саньясинов выстроилась вдоль дороги и начала играть музыку. Ошо остановился и стал слушать прекрасную мелодию. Через неделю вдоль всей дороги стояли музыканты в красных робах, пели и танцевали. Их ряд тянулся от ворот Лао-цзы, через небольшую дамбу, до пруда Басе, вдоль пыльной дороги мимо Мандира Ошо, через центр Раджнишпурама и уходил вверх в горы. Так начались наши неистовые празднества, которые случались каждый день в течение последующих двух лет и в жару, и в холод. Это был спонтанный взрыв радости людей, которые хотели выразить свою любовь к Ошо так, как умели.
Со всего мира нам стали присылать разные музыкальные инструменты. Самыми любимыми стали огромные бразильские барабаны, но были и флейты, скрипки, гитары, тамбурины, маракасы разных размеров, саксофоны, кларнеты и трубы – у нас было все. А те, у кого не было инструментов, пели песни или просто подпрыгивали на месте.
Видя своих людей счастливыми, Ошо улыбался и ехал всегда очень медленно, так что пришлось специально настраивать мотор его «роллс-ройса». Ошо размахивал руками в такт музыке и останавливался то у одной группы музыкантов, то у другой. Маниша, одна из его медиумов, которая теперь стала еще и «писцом» (как Платон при Сократе), тоже была среди небольшой группы. Ошо часто останавливался около нее, и я видела, как она растворялась в безудержном, экстатическом вихре цветных лент и радости. Ее длинные темные волосы развевались на ветру, ее тело подпрыгивало, но взгляд был неподвижен, ее темные глаза смотрели прямо в глаза Ошо. Еще Ошо любил останавливаться около Рупеша, играющего на бонго. Наблюдать за тем, как Ошо играет на барабане через Рупеша, было каждый раз удивительно и смешно. Это зрелище было каким-то запредельным.
Несмотря на то, что вдоль дороги звучала разная музыка, от индийской до бразильской, в этом во всем была какая-то своя, особая гармония. Ошо мог ехать вдоль празднующих целых два часа, потому что останавливался рядом со всеми, кто действительно растворялся в музыке и танцах. Машина обычно раскачивалась в такт его движениям. Я всегда удивлялась, откуда в его руках столько энергии, что он может размахивать ими, не переставая, так долго.
Эти поездки были наполнены ощущениями близости и силы, подобно даршанам. Иногда я сидела в машине вместе с Ошо и могла видеть лица людей. Если когда-нибудь и был смысл спасать нашу планету, то именно ради таких моментов. Саньясины, стоявшие вдоль дороги, даже не представляли, какими красивыми они были. У меня часто наворачивались слезы на глаза, и однажды Ошо, услышав мои всхлипывания, спросил:
– Ты простыла?
– Нет, Ошо, я плачу.
– Мммм. Плачешь? А что случилось?
– Ничего, Ошо, просто это очень красиво. Американцы ведь не смогут разрушить все это, правда?
У Ошо были большие проблемы с зубами. Ему нужно было лечить девять корневых каналов. Во время лечения он, конечно, как всегда старался извлечь пользу из всего происходящего. И хотя он находился под влиянием анестезии, он все время говорил. Девагиту, его дантисту, было непросто работать с постоянно двигающимся ртом. Мы поняли, что его слова стоит записывать. Так мы и сделали. За время лечения Ошо наговорил целых три книги: «Воспоминания золотого детства», «Книги, которые я люблю» и «Записки сумасшедшего». И все эти книги великолепны.
Однажды, когда мы с Ошо отправились на прогулку, на дороге появились ковбои и бросили в машину камень. Они промахнулись, но я их хорошо разглядела. В то время за машиной Ошо следили наши охранники, но никто из пяти человек ничего не видел, хотя я и вызывала их по рации.
После прогулки меня вызвали в Джизес Гроув (дом Шилы) и попросили рассказать о случившемся. Я была героем дня! Мое эго раздулось до небес. Я чувствовала прилив энергии. Все внимание было направлено на меня. Я надавала охранникам советов относительно того, как им лучше работать. Наше собрание закончилось к обеду, и я пошла на автобусную остановку. Ожидая автобуса, я чувствовала себя на высоте и болтала без умолку. Я была очарована собой. Но вдруг меня как обухом по голове стукнуло, я поняла – вот оно какое – сладкое ощущение власти. Это наркотик, на который люди подсаживаются как на крючок и в итоге продают свою душу.
Шила контролировала людей, либо наделяя их властью и полномочиями, либо лишая их всего этого. Я думаю, что власть отравляет, как любые наркотики, разрушает человеческую осознанность. Медитирующий человек никогда не станет стремиться к власти, и все же странно, что мы сами доверили Шиле управление общиной. Люди жили в Раджнишпураме ради того, чтобы встречаться с Ошо, быть рядом с ним. Многие боялись, что их выгонят из города, и Шила могла играть на их страхе. Чтобы быть ответственным, нужно быть свободным, а чтобы чувствовать себя свободным, нужна определенная зрелость. Нам пришлось учиться на собственных ошибках.