Альтернативная история всего
Шрифт:
Ирокезовы пережидали непогоду в случайно подвернувшейся пещере. Сквозь сетку дождя видно было, как ручейки дождевой воды скатывались по глине вниз, где собирались в мутные потоки и неслись дальше, чтоб слиться с какой-нибудь рекой…
— Погода то… — неясным голосом сказал Ирокезов старший.
— Стихия… — согласился сын.
Разговор о погоде, безусловно, не интересовал ни того, ни другого, однако обо всём остальном было переговорено в дороге. Путь был дальним. За полгода, пренебрегая всеми техническими новшествами, они прошли от
Торопливость не была свойственна Ирокезовым, поэтому шли не торопясь, отдыхая, где хотелось, останавливаясь там, где природа являла перед их глазами приятные картины единства воды, земли и неба. Дел у них не было. Слегка ошалев от безделья, они ждали, что вот-вот где-нибудь вспыхнет очередная война или мор, или голод и тогда всё встанет на свои места. Их снова позовут и снова начнутся кровавые безобразия. Однако время шло и ничего подобного не происходило. Планета отдыхала. Долгожданный мир снизошёл на землю…
Ирокезов младший, отведя глаза от проёма, глянул на мешки, сложенные у дальней стены. В мешках хранилась провизия, купленная перед последним, самым большим переходом.
— Может, поедим а, папаша?
Его грызла та же тоска, что и отца.
— Отчего не поесть? — согласился Ирокезов старший. Сказано — сделано. Они развязали мешки и, повернувшись спиной к проёму, начали трапезничать. Не успели они набить свои желудки и наполовину, как перед входом послышался шум, и четверо странников появились перед Ирокезовыми.
— Ой, — сказал первый странник, — извините, мы нечаянно…
— Ничего, ничего, — сказал Ирокезов младший, — мы вам рады…
Он действительно обрадовался. Гости могли оказаться разговорчивыми и много чего рассказать.
«А если возгордятся и ничего не скажут, то я им морды побью — какое- никакое, а развлечение…» — подумал сын героя и сам герой.
Ирокезовы разложили перед гостями продукты и разыграли секстет на мешках с едой.
Непогода загнала в гости к Ирокезовым странников, каких было немало и в греческой и египетской земле. Утолив первые муки голода, люди откинулись назад и, давая отдохнуть зубам, пустили в работу языки. По праву хозяев вопросы задавали Ирокезовы.
— Что же потянуло вас в путь, почтенные, в такую-то погоду?
Самый старший из путников вытер руки о бороду, и, закатив глаза, ответил:
— Любопытство. Невинное любопытство.
Ирокезов старший поднял бровь над правым глазом. Эти два старичка и мальчишка вполне могли оказаться дальней тевтонской разведкой. С такими нужно было держать ухо востро. Спину бы у мальчишки посмотреть, да руки у стариков пощупать… Ну, да ничего, успеется…
Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение подозрительности.
— Мы идем, — продолжил старец, — в славный город Александрию на праздник.
— Что же это за праздник?
Путники оживились.
— Вы не знаете о празднике? Его дает сенатор Порцион в честь девятой годовщины победы над Карфагеном. В город прибывают танцовщики, фокусники и атлеты. И мы оказались в числе приглашенных.
— Чем же знамениты вы, уважаемые незнакомцы?
Странники напыжились и самый младший, ходивший верно в учениках, ответил.
— Мы — величайшие маги Вселенной. А особенно среди нас велик Визуарий.
Он указал пальцем на того самого разговорчивого старика. Старик благосклонно кивнул.
— Величие мое беспредельно…
В тепле и сухости он и впрямь чувствовал себя всемогущим. Ирокезовы тонко улыбнулись. Тщеславный старик развеселил их.
— Мы благодарим случай, приведший вас в наше убежище — немного напыщенно сказал Ирокезов- младший.
Своим тоном он скрывал усмешку — всемогущий маг не смог справиться с непогодой. Мгновение подумав он решил, что старик мог по глупости своей просто не понять намека и добавил уже совсем откровенно, открытым текстом.
— Мы также сожалеем, что случай этот, оказался связанным с проливным дождём, доставившим величайшему магу столько неудобств…
Ирокезов старший оценил сыновнюю язвительность и неприлично громко хмыкнул.
— Вы считаете, что я должен был прекратить дождь? — проницательно заметил Визуарий — но зачем же вмешиваться в волю Богов?
— Воля Богов священна, — согласился Ирокезов младший, хотя в Бога не верил.
Мальчишка, не сдержавшись, хихикнул. У этого в голове еще бродили трезвые мысли. Визуарий грозно посмотрел на него. Тогда хихикнул и Ирокезов младший.
— Я тебя сейчас в жабу обращу — пообещал Визуарий мальчишке. Но, наверное, передумал и вместо этого ударил его. Тот ойкнул, заскулил.
— Ах ты… маленьких обижать? — разъярился Ирокезов младший. Не то, чтоб он как-то особенно любил маленьких мальчиков. Скорее наоборот — он любил больших женщин, но такая наглость…
Он вскочил на ноги с самыми дурными намерениями.
Костер снизу высветил его фигуру. Ах, как хорош он был! Ирокезов старший даже залюбовался сыном. Тот поднял руки, и могучие пласты мышц прокатились под упругой кожей. Его сухожилия — предмет зависти персидских лучников — вздулись, придавая мощному телу строгие геометрические формы. Пифагор, однажды сказал папаше, что торс его сына по идеальности формы даст сто очков вперед любой трапеции. И Ирокезову старшему, не смотря на присущую ему скромность, пришлось согласиться с мудрецом.
Незваные гости бросились к выходу…
Ночная погоня была долгой. Ирокезов бегал как ветер, но догнать странников сумел только в городе — страх окрылил их ноги. Он долго преследовал их по кривым Александрийским улицам, пока не упал, зацепившись на бегу за угол административного здания…
Так была разрушена Александрийская библиотека.
Эту былину сочинил Ирокезов — младший, описав в ней обстоятельства встречи его и папаши с человеком, впоследствии названном Ильей Муромцем.