Аляска, сэр!
Шрифт:
Они вчетвером сидели в вигваме вождя: Яндога, Белый Орел, Чучанга и Повелитель Духов. «Вода белых» уже успела устранить некоторую неловкость, ощущавшуюся в самом начале встречи. Калюмет же вождя, пущенный по кругу, сблизил всех окончательно.
– Ты хорошо говоришь на нашем языке, Повелитель Духов, – отметил вождь.
– Томагучи обращался ко мне по имени Алеша, так что и ты, Яндога, можешь называть меня так же. – Вождь благодарно склонил голову. – В селении тлинкитов я прожил с ранней весны до самой зимы, поневоле языку обучишься, – поскромничал Воронцов.
– Да Алеша умел говорить на нашем языке еще до приезда к нам! – выдал его вездесущий Чучанга.
– Хорошо. Но с какой целью, Алеша, ты прибыл в мои владения? – спросил вождь, выдохнув очередную порцию табачного дыма.
– Чтобы посмотреть, как живет отделившийся род тлинкитов за Каменными горами, и узнать что-нибудь о соседних с ним племенах, – не стал лукавить граф.
Яндога понимающе кивнул:
– Значит, тебя интересуют и дакота?
– Совершенно верно, Яндога.
Вождь сделал еще одну затяжку, передал калюмет Белому Орлу и приступил к рассказу:
– Дакота пришли сюда уже после нас. Это очень сильное и многочисленное племя, и мы, тлинкиты, поначалу опасались, что они вытеснят нас обратно – туда, откуда мы пришли. Но, на наше счастье, дакота дошли только до занятых нами лесов и остановились. Позже выяснилось, что много-много лет назад они жили у Больших Озер и занимались выращиванием зерен, из которых мы готовим лепешки. Но под натиском оджибеев, еще более сильного индейского племени, дакота были вынуждены переместиться в сторону захода солнца – на поросшие высокой травой равнины, богатые стадами больших быков – бизонов. Так они и превратились постепенно из земледельцев в степных охотников. Однако вскоре со стороны восхода солнца появились еще и белые люди, которые тоже стали теснить племя дакота с насиженных мест, и им пришлось отойти еще дальше, вплоть до Каменных гор… – Приняв калюмет от Чучанги, Яндога сделал очередную затяжку и продолжил: – В итоге мы, тлинкиты, перестали охотиться на бизонов, чтобы не ссориться с ними. И это, как показало время, было очень правильным решением, – вождь самодовольно улыбнулся. – Теперь дакота охотно снабжают нас шкурами бизонов для наших вигвамов, а мы даем им взамен шкурки лесных зверей, которых добываем на охоте. Дакота шьют из этих шкурок зимние шапки, поскольку зимы в степях намного холоднее и ветренее, чем у нас в лесах. Впрочем, дакота и сами хорошие охотники, но они охотятся в основном на бизонов. У них тоже есть ружья, правда, не очень много… И все же самое главное их достояние – мустанги, благодаря которым они могут охотиться вдали от дома, а не ждать, когда стадо бизонов подойдет непосредственно к их стойбищу.
– К стойбищу? – живо отреагировал Воронцов. – Ты не ошибся, Яндога, назвав селение стойбищем?
– Нет, Алеша, не ошибся. Дакота – кочевое племя. Они постоянно перемещаются с места на место вслед за стадами бизонов, перевозя свои типи – своего рода переносные вигвамы – на лошадях. Ведь бизоны дают им все необходимое для жизни: мясо для пропитания, шкуры для одежды и типи, жилы для изготовления луков, рога для хранения пороха…
– А на каком языке вы общаетесь с дакота? – поинтересовался Алексей Михайлович.
– Языки у нас, конечно, разные, – вздохнул Яндога, – но постепенно мы научились-таки понимать друг друга. – Он замолчал, с наслаждением затянулся табаком из калюмета, а потом и сам задал вопрос: – Однако как надолго ты прибыл к нам, Алеша?
– Если ты не против, вождь, я хотел бы погостить в вашем селении до следующей зимы. Томагучи разрешил Чучанге остаться вместе со мной, а двое прибывших с нами каюров и Белый Орел вернутся назад.
Яндога согласно кивнул и, прикинув что-то в уме, объявил:
– Жить будешь в вигваме, который стоит сейчас свободным.
– Богато живешь, Яндога, раз имеешь свободные вигвамы, – улыбнулся Воронцов.
Лицо вождя вмиг посмурнело, и он нехотя поведал:
– С бывшим хозяином этого вигвама произошел несчастный случай. Еще осенью, перед самым наступлением зимы, он пошел в лес проверять капканы, и его там задрал медведь.
– Гризли? – встрепенулся граф.
– Нет, барибал, – сказал Яндога. И в ответ на непонимающий взгляд собеседника пояснил: – Черный медведь с большой узкой головой и заостренной мордой, по бокам которой растут белые волосы. По своим габаритам барибал меньше гризли и намного безобидней, но когда голоден, становится очень агрессивным и потому опасным. И беда тому неосторожному охотнику, который попадет в его объятия: он будет моментально раздавлен и превращен в мешок с раздробленными костями.
– Тогда извини меня, Яндога, за неудачную шутку про свободный вигвам, – приложил Алексей Михайлович руку к сердцу.
– Не извиняйся, чего уж там… – горько вздохнул вождь. – Такова уж наша жизнь, Алеша, и мы, охотники, всегда готовы к подобному ее исходу. Хотя, – неожиданно улыбнулся он, – зачем я объясняю это Повелителю Духов, победившему самого Умангу? Куда там какому-то барибалу до гризли!
Обрадовавшись смене настроения старика, Воронцов не замедлил вернуться к расспросам:
– А как думаешь, Яндога, смогу я приобрести у дакота хотя бы одного мустанга?
Несколько озадачившись весьма неожиданным вопросом гостя, вождь пристально посмотрел на него, а потом с хитрой улыбкой ответил:
– Разве что в обмен на свое волшебное ружье, Алеша.
Чучанга даже икнул от столь кощунственного, на его взгляд, предложения вождя, а у Белого Орла, поперхнувшегося дымом, и вовсе калюмет в руках задрожал. Невозмутимым остался лишь сам Воронцов.
– К сожалению, это невозможно, Яндога, – развел он руками. – Поскольку мое ружье – это подарок отца.
– Понимаю, Алеша, – кивнул вождь. – Но и ты должен понимать, что мустанг для индейца воистину цены не имеет.
– Неужели нет ничего такого, в чем дакота не нуждались бы? – продолжал гнуть свою линию Алексей Михайлович. – Ведь ты же сумел каким-то образом выменять у их вождя много лет тому назад золотой обруч для подарка Томагучи? А изделие из золота – очень ценная вещь!
– Это для вас, белых людей, она ценная, – мягко улыбнулся Яндога. – А для индейцев всего лишь блестящая игрушка, хотя и действительно дорогая. Так что поверь мне на слово, Алеша, мустанг ценится у дакота гораздо дороже! Хотя… – задумчиво протянул он, – кажется, я вспомнил, в чем они постоянно нуждаются. В порохе для своих ружей! Да, да, их вождь Минненота не раз обращался ко мне с просьбой помочь им раздобыть где-нибудь порох, но я, увы, таких мест не знаю, да и сам больших пороховых запасов не имею. У тебя, конечно же, есть порох, раз есть ружье, Алеша, но вряд ли твоего запаса хватит, чтобы дакота согласились обменять на него мустанга.
– Спасибо, Яндога, за ценные сведения. А пока предлагаю отложить этот разговор до весны. Зимой мне мустанг все равно не понадобится, а к весне дакота наверняка полностью израсходуют свой порох и, возможно, с радостью отдадут мне мустанга за пару рогов пороха, а то и за один. Ведь они прекрасно понимают, что могут добыть порох только у белых людей, живущих за Отцом Рек [25] , а это ох как далеко! К тому же, как я понимаю, дакота отделены от белых поселенцев территориями, занятыми оджибеями, сиу и другими враждебными им индейскими племенами.
25
Отец Рек – река Миссисипи.