Алые Клинки. Часть 1

Плисов Кирилл

Из шатра с деревянным треском громко разразился барон Гретер.

– Кайн! Тебе нечего ошиваться у моих стен, неси свою службу там же, где и остальные!

Часовой окинул взглядом бордовое полотно позади себя, подтянул ремешки на торсе и зашагал мимо Ворна так, будто между ними и вовсе не было никакого разговора. Витольд безудержно стучал по коленям рядом с палаткой-казармой и пытался прийти в себя. Ворн остановился перед ним на расстоянии нескольких шагов и с сожалением изрек.

– Мне стыдно перед тобой, Витольд. Возможно, я был не прав, что взял с собой документы, но мне необходимо было известить тебя лично.

– Заткнулся бы лучше, – обронил сквозь

зубы Витольд, – единственное, что у тебя выходит лучше всего, это держать язык за зубами.

Ворн сожалел о понижении в звании своего друга-адъютанта, о потере драгоценного меча, о кутерьме, в которую он втянул их обоих, и хотел как-то сгладить ситуацию. Безусловно, задание на этом не кончалось, Витольду выдадут плохонький меч из резерва, он, скорее всего, продолжит присматривать за послом Совета, хотя и под руководством менее опытного десятника, и все нормализуется. Нужно было лишь придать оптимизма, ненадолго отвлечься от злободневных вопросов и предаться забаве. На помощь пришли афоризмы, которыми Ворн любил окрашивать трудные минуты в своей жизни.

– Прямо как в том афоризме, – вдруг завел Ворн, – “наши послы тем сильнее, что молчат”.

Старый афоризм одного из первых советников Союза Драйнов на заре его существования слегка раззадорил приунывшего усатого мечника. Тогда Ворн, видя предрасположенность к диалогу, тактично присел рядом со своим другом, посмеялся над шуткой, выдержал паузу и заговорил.

– Ты знаешь Кайна?

Витольд прекратил лыбиться и озадаченно спросил.

– Кто это?

Ворн стал искать взглядом огненную голову, которая светилась бы ярче солнца в вечерней темноте. Поиски увенчались успехом.

– Вон тот часовой возле свечи, – Ворн ткнул длинным пальцем в сторону круга солдат, забавлявшихся какими-то играми в свете пираколора.

Там же снова остановился и сверкающий своими волосами Кайн, который присоединился к обществу отдаленных десятников. – Да и в принципе то собрание ребят-новичков, знаешь?

Витольд пригляделся повнимательнее, сдвинул морщинистый лоб и на короткое время не шевелился. В это время Ворн осмотрел за его профилем вереницу палаток с реющими флагами, а в отдалении, на фоне деревьев, парочку караульных, один из которых что-то доказывал прочим. Происходило это в сопровождении незаметных жестикуляций.

– А, – прервал тишину Витольд, – это якобы выдающиеся воеводы, прошедшие сотни сражений, задушившие пару десятков черных магов и заслуженно повышенные до званий десятников.

– Да ладно тебе, – удивился Ворн.

– Малявки все, бог их душу, – недовольно прошипел Витольд, – скомандуют мне тут, еще чего… Прибыли вроде с западной окраины, из Руперынга-Двуединого. Все, что о них знаю… пока что. Скоро, как говорится, познакомимся поближе.

– Зачем их набрали на поход к черным магам?

– Уж точно не из благих намерений, – тяжело вздохнул Витольд, – все они дети, не вернувшихся с войны отцов, настоящих легионеров старой закалки. Черные выкосили наши ряды подчистую, оставив только самородки, вроде барона Гретера, или подростков, таких как я.

– Не сыпь соль на старые раны, – уныло произнес Ворн, – Если бы не они, от нас бы ничего не осталось…

Витольд скрестил пальцы и опустил голову. Ворн чувствовал, что его все еще донимают мысли о потере меча из фаранда. Когда-то давно, на заре дипломатической деятельности, сияющий от счастья стражник Дворца Совета несся по белым мощеным улицам Раитлона, выкрикивая строчки из песни “О Солдате”. Параллельно из академии шел Ворн, довольный своим финальным результатом экзамена. Витольд столкнулся с ним

на перекрестке и чуть не выронил в водосток свои новенькие ножны. Они были едва знакомы, пересекались пару раз на улице или в кабаке, но в тот день преисполненные радостью молодцы скорешились, проведя весь вечер за оживленными разговорами. В тот день за кружкой пива Витольд поведал Ворну о своем сияющем изделии в ножнах: как он всю жизнь мечтал стать рыцарем, как собирал песчинки фаранда на просторах родного края, как потом месяцами не мог найти искусного кузнеца и как, наконец, радовался изготовлению самого острого на свете меча. С тех пор прошло немало лет, утекло немало воды, а Ворн так и не расставался с любимым клинком вплоть до одиозного случая в шинке.

Мысли герольда подтвердились, когда Витольд изрек из своих уст следующее.

– Ещё и меч сколотый или какой похуже выдадут.

– Не тужи ты так, – пытался подбодрить его Ворн, – если это и вправду самый острый меч, как ты когда-то рассказывал, значит, тот русый дошколенок убьется об него быстрее, чем занесет над вражескими головами.

– Или проткнет кого-то непричастного по дороге… от нечего делать.

В этот раз Ворн не рассчитал силы увеселительных слов и погорел. Грусть от сказанного нахлынула и на него.

Прямо перед носом у сидевших собеседников прошла маленькая колонна часовых. Через час, а то и меньше, должен был прозвучать отбой – караульные должны были сменить друг друга. Четверо недовольно глянули на Ворна, будто тот украл их ложку из утреннего пайка. Это были часовые, которых он увидел около леса пару минут назад.

– Не нравятся они мне, – признался Витольд, когда колонна скрылась за поворотом палаток.

Ворн решил воспользоваться моментом, чтобы вернуться на старую волну.

– Помнишь, я рассказывал тебе про увиденных мною черных грифов?

– Опять заводишь…

– Послушай, – не унимался Ворн, – это может быть чепуха, как ты полагаешь, но позволь мне рассказать толкование этого знамения!

Витольд набрал воздуха в грудь. Губы его поджались, щеки чуть раздулись, глаза устремились на герольда. Он готов был выслушать.

– Мор – не единственное, что предвещают эти птицы, – Ворн говорил все тише, – их гнезда, Витольд, они вьют гнезда по “дорогам мертвых”. Тропы, на которых чаще всего умирают люди. Гнезда на ветках по краям дороги – мы как раз движемся по одной из них. Если сложить эти два умозрения, то мы придем к тому, что беда должна приключиться именно с нами.

– Есть хотя бы намек на то, отчего эта опасность исходит? – сомнительно интересовался Витольд, – Все эти предсказания, гадания – вилами по воде писано. Нужна конкретика.

Ворн осмотрел лагерь. Солдат на улице стало меньше, все ушли прогревать постель ко сну. На границе темного леса маячили фигуры часовых, нервно почесывающие бока. У пираколора выдвинулась группа десятников с Кайном, которые очень странно стояли в полукруге и глядели исподлобья прямо на Ворна и Витольда. Звуков от них не исходило, будто кто-то расставил устрашающие манекены, неотличимые от людей. Из прилежащей за спиной палатки доносились похрапывания. И шебуршания – кто-то подозрительно перебирал ногами, пересаживаясь поближе к стенке, за которой находились герольд и дозорный. От всего этого Ворну становилось не по себе. Особенно становилось не по себе от глазящих десятников, во главе которых высился фатоваты блондин, до сих пор не выполнивший требование барона Гретера следить за периметром. Кайн нагнулся, чтобы сорвать какой-то колосс и заложить его в зубы, и продолжил вперять безмятежно-устрашающий взор в лицо Ворна.