Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Я с первых же минут почувствовал иные отношения, отличные от вчерашней бригады. Прежде всего, это отношение самого бригадира и работников к тому, чем они вынуждены заниматься. У этих ребят хватало ума не воспринимать эту возню всерьёз. В пути не было строгих инструктажей: как следует засовывать листовку под дверь, и какие последуют наказания в случае ненадлежащего исполнения.
Мы медленно двигались в плотном утреннем автомобильном потоке к Вильямсбургскому мосту. Ускорить уличное движение бригадир не мог и относился к этому спокойно. Тщательно следил, чтобы радио было настроено на качественную музыкальную станцию. Когда он узнал, откуда я, то стал активно расспрашивать.
Завёз он нас в район Tribeca, что в нижнем
Я участвовал в доставке лишь одного из трёх ковров и понял, что из-за возможных чаевых, двое мексиканских коллег не настаивали на моём участии. Я же сидел в автобусе и трепался с бригадиром. Его английский был прост и понятен для меня, своеобразный акцент звучал не так кричаще, как у вчерашнего «началныка». Я узнал, что он не так уж долго проживает в стране. Изначально, попал сюда по студенческой визе, кое-как окончил технический колледж, а за это время, вступил в брак с нужным человеком и таким образом добился статуса постоянного жителя. Жаловался, как ему тяжело было учиться в колледже из-за языковой проблемы. Но ему так нравились в этой стране автомобили и женщины, что он преодолел все препятствия.
В течение рабочего дня мы положительно нашли общий язык, и работа проходила совершенно безболезненно. И даже приятно сочетаясь с экскурсиями по Нью-Йорку.
Наследив в районе между улицами Chambers и Canal, мы проехали вверх по West Side HWY (вдоль западного берега острова) и поднялись к Central Park. И снова приступили к своему делу на 50-х улицах.
Дома здесь были иные. На входе дежурили вахтеры. Мы должны были или как-то прошмыгнуть в дом, что было непросто, или договориться с дежурившим. Обычно, служившие на входе люди, быстро и безошибочно определяли истинную цель нашего визита и предлагали по-мирному отказаться от проникновения в здание. Просто оставить им порцию рекламной продукции, которую они обещали выставить в обозримом для всех жильцов месте. На этом и соглашались. Нашего бригадира устраивала и такая работа. Но если нам удавалось пройти в подобный дом, то этажей и квартир там бывало на пару часов работы.
Обойдя один такой дом вместе с мексиканцем Рафаэлем, мы за два часа совместной возни на этажах хорошенько познакомились и нашли общий язык. В прямом смысле, общим языком для нас был английский.
В таких случаях, как в армии, инстинктивно чувствуешь, кому эта служба в радость, а кому, просто «почётная обязанность».
У себя в Мексике парень преподавал математику в школе и вполне мог бы делать это и здесь. В Бруклине, Квинсе и в Нью — Йорке полно школ, в которых учатся испано-говорящие дети, тем более что, для математики язык особого значения не имеет. Но обстоятельства вынуждали поработать там, где это пока возможно.
Подобные встречи с товарищами по туризму положительны в смысле обмена опытом и информацией. Гости прошенные и непрошеные, легальные и нелегальные, из разных стран, как правило, останавливаются среди своих соотечественников и пользуются уже накопленным опытом. Несмотря на общее миграционное законодательство, у всякой этнической общины вырабатываются свои специфические методы достижения одних и тех же целей. Китайцы, латинос, евреи-ортодоксы и евреи советские, итальянцы, поляки, у всякой этнической разновидности свои способы проникновения в страну и легализации, своя шкала тарифов за подобные услуги. Поэтому, встречаясь с товарищем по движению из другого лагеря, можно узнать о каких-то новых путях к «американской мечте». Подробности о том, как латинос попадают в США тайными тропами через мексиканскую границу, или как китайцев сотнями доставляют в трюмах морских сухогрузов — не менее интересны, чем посещение мексиканского или китайского ресторанчика.
Вернувшись, домой после работы, я встретил на кухне Юру со Славой. К этому времени купля-продажа автомобиля уже состоялась, и они обмывали событие холодным пивом. Акт сделки был ограничен процедурой обмена ста долларов на автомобильные ключи. Никаких переоформлений и регистраций. Как пояснял прежний владелец, на этих номерных знаках уже столько неоплаченных штрафов за парковку в недозволенных местах… Сумма штрафов перекрывает реальную стоимость самого автомобиля. Поэтому, он рекомендовал просто брать это и эксплуатировать. А все штрафы, о которых постоянно напоминали почтовые извещения, Юра простил властям, по случаю своего отбытия на родину. И Славе советовал делать также.
— А вообще, машина хорошая, только топлива жрёт многовато. Взял бы её с собой в Ростов-на-Дону, да планы другие, — прокомментировал Юра.
Они допили пиво, я принял душ, и мы решили проехать на этом крокодиле. Юра, в качестве инструктора сел рядом с водителем — Славой.
Коробка передач была автоматической, что упрощало управление. Надо было лишь привыкнуть к габаритам. На каком-то углу Юра вышел, пожелав нам комфортной езды, а мы поехали на улицу Гленвуд к Славке.
Вечерело, но было душно. Кондиционер в машине не функционировал: открытием и закрытием всех боковых окон, Слава манипулировал нажатием кнопки, не отрываясь от управления автомобилем. Приятной неожиданностью оказалось звучание радио. Отрегулировав обдув, салона и настроившись на музыкальную станцию, мы катили по вечернему Бруклину. Кроме приобретения машины, для Славки также интересно было узнать, что контора, в которой я отработал уже два дня, нуждается в дополнительных работниках. Ночевать я остался у него. Решили, завтра утром вместе ехать в контору.
Рано утром плюхнувшись в просторный салон Форда с музыкой, и по заплеванным полусонным улицам и авеню чёрных кварталов доехали до конторы. Представление и оформление Славки на работу было ещё менее церемонным, так как погрузка уже шла. Нас определили в разные бригады. Мне показалось, что они неслучайно систематически меняли состав бригад, препятствуя, таким образом, сближению и воссоединению пролетариев разных стран.
Кроме Славы, появились ещё двое новых работников. Их также развели по разным бригадам. Я попал под начало того же Рубика. Бригада была из четырех человек, которых я не знал. Вскоре, познакомился с новеньким парнем из Болгарии — Иваном. В паре с ним мы проработали весь день.
Иван проявлял добросовестное усердие, как будто уверовал, что делает нечто общественно полезное. Он ещё не подозревал, что за рекламные посевы в частных домах, в лучшем случае, его могут попросить покинуть дом, а в худшем — задержать и сдать полиции, как нарушителя. Мне пришлось объяснять ему, что уж лучше пропустить какую-то квартиру или весь этаж, если там возникает препятствие, зато выйти из дома свободными и без конфликтов.
— И вообще, когда ты увидишь, как в этой конторе чистят ковры, то поймешь сам: люди, купившиеся на нашу рекламу, — просто жертвы обмана, — объяснил я ему.
Предостережения о возможных конфликтах и даже с участием полиции, всерьёз озадачили Ивана. Он откровенно, как старшему русскому брату, поведал мне о своей гуманной профессии гинеколога и надеждах поработать таковым и здесь, в Америке. Он уже подыскал подходящий колледж, по окончанию которого получит какой-то сертификат, допускающий его к этой деликатной медицинской отрасли, для начала, хотя бы в качестве ассистента. Но для поступления в этот несчастный колледж, ему необходимо ещё сдать экзамен по английскому языку (TOEFL, Test Of English as Foreign Language), то бишь, экзамен по английскому языку, как иностранному языку.