Американец
Шрифт:
— Ну, что у вас?
Уже шестой раз Вьешен звонил мне на телефонный узел. Старшая смены стала поглядывать на меня с подозрением.
— По-прежнему ничего, шеф. У меня мысль!
Я часто вспоминал о нашей встрече в кафе «Клюни» на бульваре Сент-Жермен, когда Толстяк хотел направить осведомителя к убийце Эмилю Бюиссону в ярко-красной «симке», скрытой большим рекламным щитом ежедневной вечерней газеты. Или вспомнить его предложение, когда мы работали в местечке Крей департамента Мез, в результате чего Жирье просочился у нас среди пальцев…
Поэтому в ответ я пробормотал нечто нечленораздельное.
— Вы растеряны, Борниш?
— Нет, слушаю вас, шеф.
— Вы останетесь там, где находитесь. Я еду к Лангусту. Уже сейчас легко предвидеть его реакцию. Он будет предупреждать своих друзей. Таким образом, мы получим фамилии и адреса его собеседников… Возможно и Мессины. Надо действовать решительнее.
Задумка Толстяка поставила меня, как я это и предполагал заранее, перед трудным выбором: или прямо заявить ему, что он несет чушь, или провести операцию, несмотря на серьезный риск.
Именно в этот момент, когда я открыл рот, чтобы ответить ему, цилиндр прибора-самописца начал вращаться.
«Подождите минутку…»
Я устремился к прибору, сразу нацепив наушник на ухо. Мое дыхание заглушило звонкие щелчки. На бумаге появились штрихи… Я начал их считать. Штрихи продолжали появляться на бумажной ленте. Затем раздался последний щелчок. И сразу же раздался высокий голос с прерывистой интонацией: «Начало четвертого сигнала соответствует тринадцати часам». Разочарованный, я вернулся к телефону на рабочем месте старшей телефонистки.
— Шеф, это были «говорящие» часы… — Цилиндр остановился. Я продолжил:
— Ваша идея хороша, но если Лангуст предупредит Мессину о вашем визите, не пользуясь своим телефоном, то все пропало!
И вдруг совершенно неожиданно я выдвинул свою версию:
— А что если Рокко живет у Лангуста?
Раньше мне это в голову не приходило. И я рьяно бросился преодолевать различные бюрократические формальности — нужно было согласовать организацию наружного наблюдения за домом на бульваре Сюше.
— Может, попытаться поговорить с консьержкой или выманить из дома самого Лангуста под каким-нибудь предлогом… Например, один американский друг Рокко хотел бы встретиться с ним… Сам он проездом в Париже… С этой задачей мог бы справиться Бейкер!
Старшая смены крутилась вокруг меня. Она хотела занять свое место. Я пообещал Вьешену, что позвоню ему и повесил трубку.
Боже, как тянется время, когда ничего не делаешь и даже курить нельзя! Вот уже более трех часов я находился перед этим самописцем и ничего, решительно ничего, не произошло. Я поднял голову и посмотрел на настенные часы. Все, хватит с меня! Пойду скажу Крокбуа, что он свободен, а вместо себя попрошу шефа прислать Пуарэ.
XV
Франсис проснулся сразу. Однако ему казалось, что он еще находится в приснившемся ему кошмаре, от которого остались смутные воспоминания. Вдруг его глаза полезли на лоб: в его спальню входили двое мужчин! Инстинктивно, чтобы защититься, он прикрыл глаза, оставив только узкие щелочки, которые были практически незаметны под густыми бровями. Вошедшие излучали опасность и уже справились с его слугой-вьетнамцем, нарушившим строгое указание: никому не открывать без его разрешения. Франсис усилием воли постарался взять себя в руки и сказал с юмором, которым он славился в своей среде:
— Добро пожаловать, господа. Чем обязан удовольствию видеть вас?
Сверкнула серебряная вспышка: инспектор Сальваняк сунул ему под нос полицейский жетон… Второй сыщик держался на расстоянии, был более сдержан и поэтому более опасен. Лангуст чувствовал это, весь его опыт старого мошенника высокого полета подсказывал ему об опасности, исходящей именно от второго полицейского. Этот был настоящий враг! Однако по своему внешнему виду и поведению старший инспектор Помаред выглядел как совершенно обычный человек. Он тщательно поправил галстук, убедился, что узел галстука безупречен и только после этого ответил, с трудом скрывая иронию:.
— Мы разделяем ваше удовольствие, нам тоже приятно видеть вас, господин Суберта! Уголовная полиция!.. Ваш слуга-китаец чистил пылесосом прихожую перед дверью… Мы позволили себе резко открыть дверь…
Франсис понимающе кивнул головой. После сильного потрясения, вызванного внезапным вторжением полицейских, он полностью оценил обстановку и стал тверд, как камень. У него в доме не было никакого компромата, но кто же заложил его? Ближайшее окружение исключено, потому что уже длительное время оно было преданным и хранило полное молчание… Беглый взгляд на одежду этих сыщиков подтвердил еще раз, что власти мало платили своим служакам. Никогда два этих серых чиновника не испугают солидного Лангуста! Лицо смуглого полицейского маленького роста, казалось, было вырублено из гранита. Черные глаза излучали грубость. Напротив, второй, высокого роста, имел в себе что-то изысканное. Широкий лоб, свидетельствующий об уме, длинные волосы, зачесанные назад, фетровая шляпа с прямыми полями, пиджак с узкими полосками и, наконец, широкий галстук, повязанный большим узлом… Лангуст вдруг вспомнил, что ему рассказывали об этом сыщике! Он знал по описанию только его одного! «Ну надо же, — подумал он, — этот полицейский мог бы десяток раз пройти рядом со мной, и я бы никогда не догадался, кто он на самом деле… Никому нельзя верить. Внешность так обманчива!»
— Чем могу быть вам полезен? — спросил Франсис с таким надменным видом, словно он был Король-Солнце, разбуженный внезапно до рассвета.
Изящным жестом он завязал пояс халата, одел домашние туфли и опустился на стул, на спинке которого был вырезан геральдический герб с изображенной на нем лирой. Стул стоял перед туалетным столиком эпохи Луи XVI. Он слушал то, что читал Помаред, довольно рассеяно, одним ухом. До него доносились слова «следователь», «судебное поручение», «убийство в округе Нели»…
Услышав «Нели», он похолодел. Это дело было очень опасным. Такими методами действовать нельзя! Может Франсис и постарел, но ни разу за свою многолетнюю деятельность он не планировал и тем более не допускал убийств… особенно, когда этого можно было избежать!
Единственный раз его подвела интуиция, и вот такая история. Над его спокойным благополучием нависла опасность. И виноват в этом этот молодой хищник Рокко. Нужно было держаться от него подальше. Он действовал так, как будто находился в Нью-Йорке. После Джека-потрошителя появился Рокко-горлорез! Двуличный человек! Что он рассказал ему о происшедшем? Разве нормальный человек может такому поверить? «Франсис, это не я. Когда я там появился, они были уже убиты…» Кому-нибудь другому, только не мне можно вешать лапшу на уши. Он растерзал пожилых женщин, как это практикует американская мафия, и заграбастал всю добычу, ни с кем не делясь! Это ясно, как божий день!