Американская королева

Симон Сиерра

— Покажи мне свое обручальное кольцо, — говорит он. — Покажи его мне.

Я скольжу левой рукой по голове Эмбри, чтобы Эш смог увидеть кольцо.

— Кому ты принадлежишь?

— Вам, мистер президент.

— Ты чертовски в этом права. Десять секунд истекли, — произносит Эш. — Лучше бы ей быть влажной.

Эмбри с неохотным стоном отстраняется.

— Так и есть. Я позаботился об этом.

— Хорошо, — Эш раздвигает ноги чуть шире. — Положи ее на меня, а потом введи в нее мой член.

Щеки Эмбри снова краснеют, и

я знаю, что этот цвет вторит цвету на моих собственных щеках, и чувствую, как его руки трясутся, когда он осторожно сжимает мою талию.

Эш нетерпеливо вздыхает.

— Сейчас же. Я не привык ждать.

Руки Эмбри напрягаются на мне, а затем меня поднимают и усаживают на колени Эша, так же легко, словно я кукла. Эмбри меняет мою позу, чтобы я оседлала бедра Эша, и даже немного приподнял, и теперь я чувствую, как жар распространялся от эрекции Эша. Я приложила все силы, чтобы не потянуться вниз и не насадить себя на этот идеальный член.

Эмбри становится на одно колено, прикусывая губу, пока одной рукой удерживает меня за талию, а другой обхватывает достоинство Эша. Судорожно вздохнув, он проводит кончиком члена Эша по губкам моей киски, пока не находит влажную, охваченную огнем плоть моего входа. И без предупреждения, меня насаживают на огромный член. Это вторжение настолько внезапно и такое мощное, что искры боли пронзают мою грудь, похищая мое дыхание.

— О, теперь это очень хорошая киска, — со стоном произносит Эш, его бедра сдвигаются подо мной. — Заставь ее кончить верхом на мне, — говорит он Эмбри. — Я хочу почувствовать, каково это, когда она кончает.

Дрожащие руки Эмбри вернулись, на этот раз оказались на моих бедрах, и он начал медленно поднимать и опускать меня.

— Нагнись вперед, — говорит он неровным голосом. — Так ты будешь тереться клитором о его тело.

Я делаю, как сказал Эмбри, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть на него. Его обычно идеальные волосы взъерошены из-за моих рук и рук Эша, а вдоль линий его ключицы и во вдавленных линиях его живота скопился пот. Его лицо было похоже на то, что было в Чикаго. Отстраненным. Потерянным. Поглощенным похотью. Я точно могу сказать, что повиновение командам Эша занимало все его внимание, должно быть Эш тоже это видит, потому что он произносит:

— Ты так хорошо все делаешь, мой маленький принц. Ты заставляешь меня так сильно тобой гордиться.

Руки Эмбри задрожали еще больше, но он выполнял свое задание, двигал мои бедра и трахал член Эша моей киской. Я чувствую себя игрушкой или секс-куклой, инструментом, продолжением тела Эмбри, и это чувство было глубоко, ужасно волнующим. Быть просто вещью для этих мужчин, просто тугой киской, которую они использовали, чтобы облегчить свою нужду… из-за этой мысли глубоко в моем животе затянулись узелки похоти, прямо там, где толстый член Эша беспощадно терся о мою матку.

— Тебе больно, Эмбри? — тихо спрашивает Эш. Он осмысленно

смотрит вниз, туда, где темный красный член Эмбри истекал длинными каплями. — Тебе хотелось бы прикоснуться? Хотя бы один раз?

Эмбри опускает голову на грудь. Один кивок.

— Она так хорошо ощущается, — произносит Эш, на его лице лишь намек на жестокость. — Ты сделал такую хорошую работу, заставляя ее сочиться влагой для меня. Ты так хорошо ее двигаешь на мне. Очень жаль, что и ты не можешь этого почувствовать.

— Ты жесток, — прошептал Эмбри. — Я и забыл, каким жестоким ты можешь быть, даже не подняв руки. — Но его интонация не выражает обиды. Он говорил так, словно такая подлость Эша была водой в пустыне, словно он не мог этим насытиться.

— Тебе бы лучше побыстрее заставить ее кончить, Эмбри. Будет неловко, если ты кончишь, а до тебя даже ни разу не дотронулись, не так ли? Ты ведь хочешь сохранить свое семя для ее киски, не так ли?

— Иисусе, — вымученно произносит Эмбри. — Иисусе, Эш.

Но затем он начал чаще двигать моими бедрами, помогая мне трахать Эша, а Эш тем временем заложив руки за голову и наблюдал за тем, как мы двое насаживали мою киску на его член. Создавалось впечатление, словно он просто смотрит вечерние новости.

Эмбри инстинктивно знал о том, что мне было нужно, не быстрые движения вверх-вниз, а плавные круговые движение то в одну, то в другую сторону, движения между твердым членом Эша и моей маткой, трение моего клитора о тело Эша. Мне нравилось наблюдать за Эшем, таким отчужденным и собранным, в полном режиме Доминанта, так что не потребовалось много времени, прежде чем эти узелки похоти, наконец-то, завязались между собой так сильно, что порвались.

— Ты становишься туже, — замечает Эш, в его глазах мелькает интерес, когда он смотрит вниз на место нашего соединения. — Ты скоро кончишь верхом на мне?

Я киваю, не в силах найти слова, не в силах найти силы, чтобы что-то сделать, но когда во мне взрывается оргазм, хватаюсь за подлокотники кресла. Я двигаю бедрами так быстро, как только могу, чувствуя яички Эша у колыбели моей задницы, отчаянно нуждаясь в этом твердом присутствии внутри меня, в этом твердом копье, пронзающем прямо эпицентр моей нужды. И Эш, который мог прочитать мое тело лучше, чем я сама, наклоняется вперед и обнимает меня, толкая меня вниз, навстречу его движениям вверх.

Эмбри с Эшем удерживают меня на месте, пока я содрогаюсь и безудержно дрожу, они удерживают меня прижатой к Эшу, чтобы у него не было спасения от подавляющего удовольствия, от порочных волн тепла, мчащихся вниз к пальцам моих ног и вверх к макушке.

— Эш, — задыхаясь, произношу я. — Эмбри. О, боже. О, боже мой.

Я вижу, что челюсть Эша сжата, а глаза ярко горят, тут Эмбри ныряет рукой под место нашего соединения, и я чувствую, как он мнет яички Эша и оттягивает их вниз.

— Дерьмо, — шепчет Эш. — Блядь.