Американская королева
Шрифт:
И этот другой мужчина послушно открывает рот, смотря прямо в глаза Эша. Эш ждет мгновение, одна рука в волосах Эмбри, а другая на члене. Он выглядит как мстительный повелитель, избравший самое унизительное наказание из всех возможных. А затем он толкает свой член в горло Эмбри, без предупреждения, без пощады, вытаскивая его только тогда, когда ему этого хотелось, и, толкаясь внутрь так жестко и быстро, как ему всегда нравилось.
— Достань свой, — говорит Эш Эмбри. — Достань его и гладь, пока отсасываешь мне.
Эмбри делает так, как ему было сказано: расстегивает штаны и стягивает их низко на бедра, выставляя себя напоказ. Его член
У меня текут слюнки, и я сдвигаю одну ногу с кровати, чтобы подойти поближе и посмотреть, как Эмбри кончит, но голос Эша заставляет меня замереть.
— Оставайся на месте, маленькая принцесса.
— Но…
— Это маленькое шоу для тебя, помнишь? — Он отводит взгляд от красивых губ Эмбри, обернутых вокруг его члена, и смотрит на меня. — Я привяжу тебя к этой кровати, если ты не можешь следовать указаниям. Поняла?
Я надуваю губы.
— Да, сэр.
— Хорошие девушки получают вознаграждение, Грир. А плохие девушки получают то, что получают. Просто помни об этом.
— А что именно получают плохие девушки? — спрашиваю я немного застенчиво, хлопая ресницами.
Эмбри смеется, с членом Эша во рту, и это, должно быть вызывает прекрасные ощущения, потому, что Эш начинает сыпать проклятиями, а затем, прищурив глаза, смотрит на нас обоих.
— Ведите себя хорошо.
Я неохотно подчиняюсь, снова стаю на колени и сажусь на пятки в куче кружева и шелка, наблюдая за тем, как Эмбри поглаживает сам себя, пока Эш беспощадно трахает его рот. И так же резко, как поставил до этого Эмбри на колени, он заставляет его встать на ноги и притягивает к себе в мокром ищущем поцелуе.
А затем обхватывает оба члена своей огромной ладонью и сжимает их вместе.
— Святое дерьмо, — бормочет Эмбри, отрываясь от поцелуя и опустив голову на плечо Эша. — Блядь.
Эш крепко сжимая челюсти, начинает двигать рукой вверх и вниз по их членам, от оснований до скользких головок, и, потирая их друг о друга, каждым карающим движением руки.
Эмбри что-то лихорадочно бормочет в шею Эша, а Эш кивает на его слова, но не останавливается, не замедляется и не ослабляет хватку. Он дрочит эти два члена так же легко, словно работает только над своим собственным, и по мере того, как мастурбирует, появляется все больше и больше предсемени, делая все очень скользким. Грязным.
Ни одного из них не волновала ни грязь, ни скользкость, ни голая биология стимуляции, сжатия и освобождения. Эмбри просто толкался в руку Эша, стонал ему в плечо, а Эш смотрел на два члена, зажатых в его руке, словно никогда не видел ничего подобного, словно был от этого в ужасе и одновременно относился с почтением.
А я? Я была такой же натянутой, как лук, мое влагалище было таким пышущим жаром и изнывающим от желания, что казалось мне раной между ног. Мое состояние было за пределами сексуальной привлекательности или сексуального влечения, эти слова для другой женщины в другом месте. Я ощущала чистую физиологическую потребность, мной управляло тело вместо разума, чувства вместо здравого смысла.
— Я сейчас кончу, — произносит Эмбри, его голос приглушен шеей Эша. — Я сейчас кончу.
— Я тоже, маленький принц, — почти успокаивающе говорит Эш. — Все в порядке. Просто позволь
Боже. Разве бывает что-то лучше этого, черт побери?
Кроме того, я впервые слышу, чтобы он называл Эмбри «маленьким принцем», и это заставляет меня задуматься о том, что Эш называл меня «маленькой принцессой». Интересно, кто из нас первым получил свое прозвище, и откуда вообще они взялись? А потом я решаю, что мне все равно. Мне нравилось, что мы с Эмбри были «маленьким принцем» и «маленькой принцессой», а наш «король» был заключающим элементом. Мне нравилось, что мы принадлежали Эшу, что наши имена принадлежали Эшу, что он считал нас особенными, членами королевской семьи, теми, кто обособлен от всех остальных, но все еще находился в милях ниже него, по крайней мере, в спальне.
И Эмбри это тоже, должно быть, нравилось, потому что, когда Эш бормочет: «все в порядке, маленький принц, тебе больше не нужно быть сильным», Эмбри извергается с болезненным криком, стреляя толстыми пульсирующими рывками на кулак Эша. Эш сдвигает кулак вверх, затем вниз, затем еще раз вверх, после чего тихо рычит и извергает семя на свой покрытый спермой кулак. Он тянется к волосам Эмбри и прижимает его лицо к своей шее, вздрагивая и покрывая своим освобождением, свою руку и плоть Эмбри. А затем притягивает к себе лицо Эмбри и награждает своего маленького принца мягкими нежными поцелуями, пока их члены все еще дергаются в его руке.
Эмбри стонет во время поцелуев, сжимая пальцами рубашку Эша, — это было именно тем моментом крайней уязвимости… эти мужчины с их липкой обмякшей плотью и открытыми, обремененными историей глазами, что я почти чувствую себя виноватой из-за наблюдения именно за этим моментом.
Однако я не отрываю от них взгляда.
Мои мужчины отстраняются друг от друга и смотрят на меня. Их зрачки расширены, а губы раскрыты. Я подползаю к краю кровати, и Эш произносит таким ровным и спокойным голосом, будто ничего не произошло:
— Все будет так, как ты захочешь, маленькая принцесса. Что дальше?
Я пробегаюсь языком по зубам и задумываюсь.
— Вы можете снять свою одежду, а затем вернуться в постель?
Эмбри изумленно кивает, а Эш улыбается.
— Твое желание — закон, ангел.
Они оба направляются в ванную комнату, и я слышу шорох одежды, падающей на пол, как включается вода в раковине. Они возвращаются чистые и полностью обнаженные. Даже с недавно удовлетворенными членами, тяжело покачивающими между ногами, все еще восхитительно твердыми, они были мужчинами во всем остальном. С широкими плечами и узкой талией, с резными линиями мышц вдоль животов. У обоих мужчин присутствовала идеальная дорожка волос, ведущая от плоских пупков к членам, у Эмбри темно-каштановая, а у Эша — черная, как смоль, а у обоих длинные ноги, словно вырезанные из камня.
Я счастливо наблюдаю, как мужчины шагают к кровати, глядя на меня, и, когда они подходят, я прижимаю ладони к груди каждого, чувствуя себя сильной и бессильной одновременно.
— Я должна вам признаться, что никогда раньше этого не делала, — шучу я.
— Я тоже, — произносит Эш, и хотя улыбался, его голос серьезный.
Я смотрю сначала на одного, затем на другого.
— Вы двое никогда раньше… не делили женщину?
— Мы никогда не делили женщину, а я никогда не был в постели более чем с одним человеком, — говорит Эш. Он смотрит на Эмбри, который до сих пор казался немного пьяным от оргазма в руке Эша.