Американская королева

Симон Сиерра

— Я тоже обещаю, — наконец-то горько произносит он.

Этот момент казался чуть священнее, чем брачные клятвы, которыми мы с Эшем обменялись ранее, словно бог знал, что это настоящее обещание, которое нужно сдержать.

Вот она, настоящая свадьба, которая сопровождалась не с ладаном и бутоньерками, а со словами, кожей и потом.

ГЛАВА 29

Первая брачная ночь

Эш первым приходит в движение. Он опускает руку Эмбри и указывает на большую кровать в глубине комнаты.

Эмбри беззвучно кивает, и они оба ведут меня к кровати, все еще держа за руки. Я наблюдаю за двумя влиятельными мужчинами, как их мускулистые руки напрягаются под рубашками, пока они тянут меня к кровати, и напоминаю себе о том, чтоб нужно дышать. Они, наконец, действуют вместе.

Мы добираемся до кровати, и Эш поворачивает меня к Эмбри.

— Поцелуй ее, — мягко приказывает он своему другу.

И Эмбри, выглядящий как грешник уже находящийся в аду, обхватывает руками мое лицо и целует, как и попросил президент. Когда его губы прижимаются к моим, я ощущаю вкус скотча и нужду. Эмбри слишком нетерпелив, чтобы долго оставаться поверхностным, раскрывает мои губы своими губами и буквально нападает языком, скользя внутрь. Я инстинктивно пячусь и спотыкаюсь.

Эш ловит меня, и я опираюсь на его грудь, пока Эмбри целует меня словно в последний раз. Я чувствую, как меня тянут за волосы, и понимаю, почему Эш поставил меня лицом к Эмбри: он хотел развязать элегантный балетный пучок, распустить мои волосы, иметь к ним доступ. Локоны рассыпаются по моим плечам шелковистыми волнами, пока Эмбри искушает мой рот. Его язык твердый и ищущий, а вдохи между поцелуями быстрые и отчаянные.

«Мы не целовались до этого, — понимаю я. — Это наш первый поцелуй после Чикаго».

Я ждала пять лет, чтобы поцеловать этого мужчину, а он целовал меня так, словно ждал сто пять лет.

Должно быть, мои мужчины обменялись знаком. Эш укладывает меня спиной на кровать и вытягивается рядом. Эмбри ложится с другой стороны.

Я снова забываю, что нужно дышать.

Эш тянется и берет руку Эмбри, и тот низко стонет, когда Эш направляет его ладонь к моей ноге и прижимает к голени. Медленно (так медленно, что думаю, я не выдержу и умру), Эш двигает руку Эмбри все выше, выше, и выше, задержавшись на кружевных резинках моих чулок, а затем к чувствительной коже внутренней стороне бедра. Увидев, как они оба скользнули руками мне под юбку, и, понимая, что мой муж заставлял своего лучшего друга прикасаться к моей киске, я перестаю дышать. Чувствую переплетение их теплых, чуть шершавых кончиков пальцев на моей дрожащей плоти, и придя в себя, начинаю ловить ртом воздух и раздвигаю ноги.

Эш, улыбаясь, смотрит на меня.

— Чего ты хочешь, ангел?

— Мы дадим тебе это, — шепчет Эмбри. — Мы дадим тебе все, что ты захочешь.

Я мгновение жую свою губу, надеясь, что именно это он и имел в виду. Поскольку мне хотелось, чтобы меня трахали пальцами и поедали, действительно этого хотелось, но кое-что хотелось еще больше. То, чего я никогда раньше не делала.

— Я хочу посмотреть, как вы двое будете делать нечто большее, чем просто целоваться.

— О, правда? — спрашивает Эш, и в меня скользят два толстых пальца. Я счастливо вздыхаю. — Это тебя заводит?

— Ты и понятия не имеешь.

— Ну, у меня есть кое-что на уме. Почувствуй, насколько она мокрая, Эмбри. Почувствуй это. — В меня скользит третий палец, принадлежащий другому мужчине, и мои бедра поднимаются с кровати от этого ощущения.

Эмбри утыкается лицом мне в шею, и сначала я думаю, что он хочет меня туда поцеловать. Но по мере того, как проходят секунды, а его губы не двигаются, я начинаю задумываться, что Эмбри нервничает

из-за поцелуя с Эшем.

— Эмбри, — бормочу я. — Позволь мне увидеть вас с Эша вместе. Дай мне это.

И когда он поднимает голову, я вижу, что его глаза стеклянные, словно тающий лед. Чужие руки исчезают и мужчины встают надо мной на колени. Я становлюсь самой счастливой женщиной во всем чертовом мире, потому что оказываюсь свидетелем того, как президент Соединенных Штатов медленно обхватывает свой член через штаны, а вице-президент за ним наблюдает, прикусив зубами нижнюю губу.

— Прости, — наконец говорит Эмбри. Его голос дрожит, а глаза блестят из-за непролитых слез. — Извини, что отказал. Я никогда не переставал тебя любить. Просто хотел поступить правильно.

— Сейчас ты здесь, — грустно отвечает Эш, одна рука все еще сжимает член, а другая тянется к рубашке Эмбри. — Сейчас ты здесь.

Я думаю, что сейчас они обрушатся друг на друга, нависнув надо мной, превратившись в клубок мышц и удушающего желания, и поцелуются, но Эмбри проводит указательным пальцем по губам Эша, тем самым, который был во мне. А затем проталкивает его между губами Эша.

Эш начинает сосать палец, засовывая два своих в рот Эмбри, те два пальца, на которых оставалось свидетельство моего возбуждения, и я наблюдала за тем, как они слизывали вкус моей киски с пальцев друг друга так же, как я бы слизывала со своих пальцев растаявший шоколад. Веки Эша опустились, когда Эмбри глубоко втянул в рот его пальцы, а Эмбри тяжело дышал, наблюдая за собственным пальцем между губами Эша. Он убрал руку, и… внезапно начался поцелуй, быстрый и жадный, словно удар молнии.

— Эш, — вздыхает Эмбри. — О, Эш.

Эш рычит в ответ, наклоняясь к шее Эмбри и кусая след, который оставил раньше. Эмбри в ответ выгибается. Эш соскакивает с кровати и стаскивает с нее Эмбри. Снова целует, на этот раз, прижимаясь всем телом. Они стоят бедра к бедрам, живот к животу, грудь к груди, и начинают потираться членами, издавая одинаковые охи болезненного удовольствия. Руки Эмбри шарят по всему телу Эша, по пуговицам жилета и рубашки, в то время как Эш обнимает шею Эмбри одной рукой, а другой собственнически двигаясь вверх и вниз по спине Эмбри, вызывая его дрожь.

Эш снова уделяет внимание горлу Эмбри, и глаза Эмбри закрываются. А потом внезапно распахиваются из-за близкого к агонии состояния, когда Эш прижимается своей широкой ладонью к члену Эмбри.

— Иисусе, — стонет он, толкаясь в руку Эша. — Иисусе, как же хорошо.

— Тебе нравится? — рычит Эш. — Тебе нравится ощущать на себе мои руки?

Эмбри кивает, его рот открывается, чтобы сформулировать слова, но они застревают. А я встаю на кровати на колени, борясь с желанием провести пальцами по клитору, пока за ними наблюдаю. Мне хотелось ощутить все свои оргазмы с их телами, а не тратить их на себя. Но, черт возьми, так трудно сдерживаться, особенно глядя на грубость, с которой Эш двигался по члену Эмбри, грубее, чем я осмеливалась действовать, будучи с мужчиной.

И Эш был другим с Эмбри, не таким, как со мной, не только грубее, а быстрее и требовательнее, словно меньше боялся причинить боль Эмбри, чем причинить ее мне. Он сжимает рукой волосы своего лучшего друга и дергает, чтобы поставить его на колени, а другой рукой расстегивает ширинку за несколько резких движений. Мы с Эмбри выдыхаем в унисон, когда Эш достает член, настолько твердый, что кожа на нем блестит. На набухшей толстой головке блестит бисер предсемени. Его член казался ужасно бесстыдным, будучи обрамленным штанами от смокинга, темным и голодным, перед ртом другого мужчины.