Американские меридианы
Шрифт:
Помог ему в этом микроскоп, который он сделал своими руками, и который вы имеете честь лицезреть сейчас на этом столе. В общей сложности Лёвенгук изготовил двести микроскопов, но сохранилось всего восемь приборов, которые разобрали музеи. А теперь один из них – в моей коллекции. Невероятно!
Таис недоверчиво покосилась на микроскоп.
– Он сделал свои открытия благодаря вот этому?
– Да! – с гордостью подтвердил Кристиан. – Его линзы увеличивали до 275 раз и с их помощью были различимы объекты размером до 1, 4 микрона, причём с минимумом искажений. Чтобы развеять ваши сомнения, давайте заглянем в микроскоп и увидим то, что видели триста лет назад глаза Лёвенгука, человека, без чьих открытий невозможно было бы развитие хирургии.
Кристиан огляделся в поисках подходящего для исследования объекта.
– Что требуется, я принесу! – вызвался Курт.
– Узнай у горничных, где можно взять стоялую воду. Подойдёт и та, которой они поливают цветы.
Курт обернулся мигом. Он принёс полстакана воды: капля её была помещена под оптический прицел. Потом свет потушили и Кристиан направил сбоку луч от подсветки подаренной ему ручки. Глядеть в микроскоп было неудобно – объект вплотную к линзе, линза вплотную к глазу, и некуда было девать нос, - но, изловчившись, как когда-то Антон Ван Лёвенгук, каждый прильнул к прибору и увидел крохотные фигурки, которые «быстро носились туда и сюда, подобно тучам летающих в беспорядке комаров и мушек». Зрелище было настолько удивительным и захватывающим, что друзья по нескольку раз возвращались к нему, нетерпеливо ожидая своей очереди и возмущаясь, если кто-то задерживался у окуляра дольше оговорённого. В эти минуты они были подобны детям, и Кристиан, с волнением наблюдая за ними, испытывал сладкое чувство сопричастности.
От избытка впечатлений пробудился голод. Как и положено в день рожденья, был праздничный ужин в ресторане гостиницы, а потом там же Таис спела несколько песен на английском, португальском и французском языках. Курт виртуозно аккомпанировал – дуэт привёл всех в восторг и снова вызвал слёзы у Кристиана. «Как она артистична! – думал он, глядя словно сквозь туман на прекрасную бразильянку. – Такими голосами наделяют только ангелов. Она и впрямь ангел!.. Курт играет превосходно. Кажется, у него в жилах течёт кровь одного из известных композиторов. Удивительный юноша, каким бы горячим и вспыльчивым он ни был! А разве было сегодня что-нибудь, что оставило бы меня равнодушным? Столько слёз я пролил за этот вечер, даже перед самим собой неудобно».
То были слёзы радости. Вечером новой причиной для них послужил звонок дочерей. Они наперебой поздравляли его, а потом сказали, что бывшие пациенты прислали кучу подарков.
– Папа, когда ты приедешь распаковывать их?
– Когда объеду весь мир, - смеясь, ответил Кристиан, но только положив трубку, понял, как на самом деле важно для него совершить это путешествие.
Он долго не мог заснуть, думая о том, что его ждут новые впечатления, и пусть они вытеснят старые, а прежние обиды поблекнут. По истечении времени память хирурга хранила только приятные воспоминания. И ещё Кристиану подумалось, что время, проведённое в поездке, поможет ему проверить своё решение, принятое относительно Элизабет. Если вместе с обидой сотрётся и её образ, значит, он поступил правильно, когда развёлся.
Глава 19. «Предложение»
Таис не терпелось попасть в Голливуд, но она благоразумно сдерживала свой порыв, понимая, что всему своё время. И вот сегодня, наконец-то, Даниэль объявил, что сразу после завтрака они отправляются не куда-нибудь, а именно в самый известный район Лос-Анджелеса. Почему-то многим Голливуд представляется как отдельный, огороженный большим и массивным забором город, где живёт и работает вся американская кинобратия. Таис убедилась, что это не так. Вполне нормальным явлением здесь было оказаться на уличной съёмочной площадке и посмеяться над причудами актёров вместе с огромной толпой зевак. Можно было часами бродить по территории киногородка среди южноамериканских городов и сёл, прославленных своими гангстерами; охваченных пламенем небоскрёбов и затопленных наводнением ковбойских ранчо. Кипящая кругом жизнь казалась несколько ирреальной, отчего Таис чувствовала себя героиней сразу всех фильмов, снимавшихся в этот день. Восхищению происходящим не было конца.
– Боже, этот город – настоящая сказка! – время от времени восклицала девушка.
Услышав от неё впервые эту фразу, Микио позволил себе возразить.
– Голливуд – это огромная машина, делающая бешеное количество фильмов, и в погоне за конъюнктурой забывающая об умном и интеллектуальном кино.
– Не могу не согласиться с тобой, - откликнулся Кристиан, - ведь здесь главное – завоевать зрителя, а об интеллекте пусть рассуждают критики.
Таис пропускала их слова мимо ушей. Все эти рассуждения были ей знакомы по газетным и журнальным статьям, но «голливудская машина» знай себе работает, и работает чётко, слаженно, продуктивно. У Кристиана есть дети и он всерьёз обеспокоен влиянием американского кино на их восприимчивые души. Таис же думала о грандиозности и зрелищности проектов. Как бы ей хотелось стать их постоянной участницей!
Неожиданно кто-то окликнул Эмилио. Он живо обернулся и увидел, что с противоположной стороны улицы ему машет рукой какой-то человек. Заметив, что Эмилио не один, он сам подошёл к компании.
– Роберт, старина! – Эмилио не ограничился пожатием руки, а сердечно обнял незнакомца. Потом представил его своим друзьям. – Знакомьтесь, Роберт Земекис, местный, так сказать, режиссёр.
Фамилия его была узнаваема. Кажется, это он снял «Назад в будущее». Таис с трепетом подняла на него глаза – и покраснела, заметив, как он пристально разглядывает её.
– Я снимался здесь в паре сцен, - поделился воспоминаниями Эмилио, - потом Роберт пригласил меня для участия в других проектах, но я отказался – мне больше по душе, знаете ли, национальное кино.
– Это верно, - улыбнулся знаменитый режиссёр, - в этом наш Эмилио солидарен с Джеки Чаном. Ни того, ни другого не манят местные кинопавильоны. Хотя, Эмилио, став американским актёром, ты был бы гораздо популярнее, чем у себя на родине. Но это уже давнишний разговор.
– Ничего, ничего, мне и в тени Челентано неплохо, - отшутился Эмилио, - итальянская публика щедра на любовь к своим сынам, так что за меня не переживай. Как у тебя самого дела? Планируешь что-нибудь снять или уже находишься в процессе?
– Есть одна задумка, но для её реализации никак не могу найти подходящую актрису на главную роль. Мне хочется свежего лица. Кстати, Эмилио, ваша спутница, случайно, не актриса? – всё это время он не сводил с Таис внимательных режиссёрских глаз. – Смотрю на Вас, Таис, и думаю, что Ваше лицо и есть лицо моей главной героини. Из какой Вы страны?
– Я бразильянка, - робея, ответила Таис.
– Таис одно время работала певичкой и танцовщицей в Рио-де-Жанейро, - пришёл на помощь Эмилио, - но у неё совсем нет опыта работы на съёмочной площадке. Правда, я успел заметить, что артистичности ей не занимать.
– А если я приглашу Вас на кинопробы? – вдруг предложил Земекис. – Поверьте, Таис, многие «звёзды» зажигались именно так. Вы ведь не откажетесь?
Отказаться? У Таис подобного даже в мыслях не было! Она не успела ещё кивнуть, а Роберт уже прочитал её согласие в разгоревшемся блеске чёрных глаз.
– Я принесу сценарий и отмечу место, которое Вам следует разыграть, - тут же перешёл он к делу, - сами кинопробы пройдут послезавтра, но времени, я думаю, у Вас предостаточно.
Встреча с одним человеком, его одно слово – и вся жизнь меняется в одночасье. Таис молча глядела на режиссёра, отказываясь верить, что этот человек оказался той самой феей, так неожиданно и легко изменившей её жизнь. Девушка ещё не прошла кинопробы, и ещё никто не утвердил её на главную роль, но она уже знала, что произошёл в её судьбе решающий поворот.