Америкен бой

Рогоза Юрий

Очередь, как и вчера, была довольно длинной. Ник встал и начал ждать, стараясь не особенно глазеть но сторонам. Хорошо было бы уткнуться в газету, но тут была непроходимая трудность: газету на русском он читать не хотел, поскольку в этот момент был американ­цем, а газету на английском читать не следовало, чтобы не привлекать к себе внимания. Приходилось просто стоять, тупо уставившись перед собой.

Очередь двигалась медленно, но минут через двадцать он взялся рукой за теплую трубку телефона и, бросив в прорезь «пятнашку», набрал номер, который помнил наизусть.

Надо сказать, что он сильно переоценивал техниче­ское

оснащение местной милиции. Никакой определитель номера там не стоял, мало того, никто от него звонка и не ждал. Был, конечно, оставлен один опер, на случай, если кто-то придет и станет интересоваться Семеновым, но сидел он недалеко от входа в пансионат, а вовсе не на телефоне.

Ник приготовился долго ждать и выдерживать напад­ки очереди, но трубку на удивление быстро сняли.

Голос, к счастью, был не тот, что в первый раз:

— Кого вам?

— Вы не могли бы позвать Семенова Павла к телефо­ну. Он у вас на излечении...

— Семенова? Это которого? —женщина, говорящая по телефону явно отвернулась к кому-то и спросила в сторону, но Ник слышал.— Того Семенова, которого сегодня убили, не Павлом звали?

Ник бросил трубку. Ему не надо было ответа. Он и так знал, что того Семенова, которого сегодня убили, звали Павлом.

Ник вышел на улицу и снял очки. Но глаза его все рав­но покрывала какая-то траурная пелена. Все вокруг каза­лось ему темным, нечетким, лживым. Он чувствовал, как опять уходит на глубину. Там тяжелее дышать, там опас­ней, но пока дело не закончено, он обязан находиться там.

Он быстро вернулся в гостиницу и прошелся по свое­му этажу. Жил он на седьмом и, судя по всему, окна его номера находились недалеко от окон бара, только эта­жом выше. Это хорошо.

Ник зашел в свой номер, тщательно запер за собой дверь, затем не без труда открыл окно, заросшее краской, и выглянул. Да, все было, как надо. Он видел и затененные окна бара и, чуть левее, закрашенные окна туалетов. Тут же подвернулись и архитектурные цацки в виде карнизика.

Нужна была веревка. Ник внимательно изучил свои вещи, но ничего подходящего не нашел. Выходить в город и покупать совершенно не хотелось. По разным причинам. Надо было что-то придумать. Сразу отказавшись от литературной идеи рвать простыни на жгуты, Ник, однако, обратил внимание на отличный шелковый шнур, который раздвигал занавеси на окнах в номере.

Аккуратно отпоров его, он прикинул, что если сло­жить его втрое, то он наверняка выдержит вес его тела. А чтобы не было лишних накладок, он разложил его на полу и стал плести «косичку». В трехжильном плетении прочность, как он знал, увеличивалась.

Закончив, он прикинул длину. Ее оказалось вполне достаточно: около трех метров. После окончания опера­ции непременно следовало «косичку» расплести и со всей тщательностью привесить на место.

Когда этот вопрос был решен, Ник перешел к следу­ющему этапу. Скорее всего постояльцев отеля не станут допрашивать, но необходимо сделать так, чтобы даже в этом случае не привлечь к себе никакого лишнего внимания. Номер должен быть совершенно чистым. В конце концов следователи тоже не дураки и смогут предположить, что убийца воспользовался окном. Зна­чит, надо предположить им путь и оставить следы, кото­рые отведут подозрения от окна самого Ника. А если все-таки те будут невероятно внимательны и на это окно выйдут, его, Ника, номер должен быть совершенно, без­укоризненно чист.

Основную проблему составляло оружие. Все осталь­ное, кроме недавно купленной сумки, было родным, аме­риканским. В сумке прятать оружие нельзя. Такие прода­ются в универмаге напротив и, возможно, если оружие обнаружат, продавщица сможет вспомнить, кто в бли­жайшее время покупал такую. Значит все в той же хламидке, прихваченной в пашкиной квартире.

При мысли о Пашке Ника передернуло. Как там было все? Пытали ли? Как этот большой, но укороченный вой­ной человек встретил смерть? От неизвестности Ника даже слегка замутило, тем более, что отчасти он считал себя виновником произошедшего. Ни на секунду не посети­ла его мысль, сказал ли что-нибудь Пашка убивавшим его людям. В том, что тот молчал, Ник был совершенно уверен.

Совсем без оружия действовать не хотелось, но по условиям сегодняшней игры у Ника оружия быть не должно. Он с сожалением сложил в тряпицу пистолет, обойму и «узи». Пустой магазин от него он выкинул в мусорный бак утром. Оставался еще один полный и его расчеты дальнейших действий основывались на том, что он полон. На «Макарова» в настоящем бою надежды было мало. В конечном счете это было настоящее «офи­церское» оружие: дезертира пристрелить или любовника, с которым застукал свою жену, но не больше.

Ник выглянул в коридор. Тот был пуст. Он прихватил пакет, сунул его подмышку и направился к запертой двери запасной лестницы. Как он и предполагал, висячий замок был игрушкой, чистой психотерапией для .навеси­вшего его. Он ковырнул его проволочкой и тот с удо­вольствием открылся.

На лестнице было тревожно тихо, и осознание того, что все выходы на нее заперты, делало обычные пролеты вверх и вниз таинственными. Тут же висел и красный ящик с намалеванными по трафарету буквами «ПК». Но в этот ящик Ник решил оружие не прятать. Он тихо спустился на этаж ниже и вложил сверток в такой же шкаф, но на шестом этаже.

После этогоподнялся, зашел ненадолго в номер, и от­правился фланировать по гостинице. Он изучил весь свой этаж, затем спустился ниже, на нужный шестой. Прошел­ся к бару. Он не глядел по сторонам, но чутко оценивал все: наличие ковра на полу, выключателей на стенах.

Со стороны могло показаться, что меланхоличный американец просто прогуливается, размышляя над чем-то своим. Вот, зашел в туалет. Теперь ясна причина его задумчивости... 

В туалете, ближайшем от валютного бара, Ник, убедив­шись, что он тут один в этот еще ранний для настоящей гульбы час, немедленно подошел к окну и, помогая себе прихваченым ножом, заставил его открыться. Затем за­крыл снова, предварительно вывинтив замочки, но ручки оставив па месте. Замочки и шурупчики завернул в клочок туалетной бумаги и сунул в карман. Их надо было выки­нуть где-нибудь в другом месте. После этого в замазанном краской стекле он расчистил небольшой, с пятачок, участок,

Туалег состоял из двух комнат. В первой умывальни­ки, допотопные.аппараты для сушки рук и там же окно, во второй— три кабинки и несколько писсуаров.

Все было готово. Только нужен был предлог для короткого отсутствия. Не долго думая, Ник спустился в валютный киоск на первом этаже и присмотрел доволь­но изящные женские часики на тонком витом кожаном ремешке.

Попросив продавщицу оформить коробочку «как по­дарок», что она весьма неумело сделала, Ник расплатил­ся, сунул сверток в карман и вернулся в свой номер.