Амфитрион
Шрифт:
В промежутке между «Go» и «Можно открыть глаза» произошло нечто, что младший брат жены второго лорда потом описывал в ближайшем в дому пабе вот как:
“I swear, I have never seen or experienced anything like this. There was no sound – none at all – but lots of light, and I mean really lots. How about this: even though my eyes were closed, and I had my hands on them, it seemed like a star gone supernova right at the tip of my nose. It went through every cell in my hands. I think “Ближний пар” stands for something like Close Melt, well, I sure as hell don’t want to know what Far Melt is like[21]” Это заявление помощник министра обороны России прокомментировал лаконично: «Пар – экологически чистое оружие, очень эффективное».
Операция «Ближний пар» в течение доли секунды уничтожила пробку, запершую «Георга» подо льдом (подозревали сверхсильный лазер, но технология так и осталась секретом). Сразу после этого «Девлет Гирей» взял британцев на буксир и вытащил на поверхность, сделал круг почета и ушел на глубину. Ну а потом подошел один из кораблей, спешивших на помощь, и начались положенные в таких ситуациях ритуалы: оборачивание шерстяными пледами, горячее какао, рукопожатия, крупным планом серые лица подводников, чудом спасшихся от смерти, жадно дышавшей им в затылок. Еще некоторое время они плохо видели, но потом восстановились.
Двор Ее Величества, запросив имена подводников «Гирея», присвоил всем ордена Британской империи. Петру Владиславовичу Одину больше никто с тех пор не говорил, что вольнонаемная армия может быть неэффективной. Мир медленно, но верно двигался в сторону демократической утопии и конструктивного международного сотрудничества.
В дни кризиса, который пресса в итоге окрестила White Russian Miracle[22], в Лондоне открылся штаб транснациональной корпорации Ni~na, куда вскоре была перенесена вся их деятельность. И по закону, почему-то именующемуся «законом парных случаев», именно там в кабинете находился знакомый нам острый человек, только одетый не в твидовую пару с галстуком, а в почти черный костюм с шейным платком. И развитие событий вокруг «Георга» он наблюдал не на мониторе: на ухе у него сидел маленький микрофон, спрятанный за довольно длинными волосами. Наблюдатель располагался не в кресле, а двигался по ломаной траектории от окна через пятачок перед камином мимо письменного стола обратно к окну. Когда кризис завершился, человек аккуратно снял микрофон, сжал в пальцах, превратив в пластиково-металлическую крошку, отряхнул руки и куда-то позвонил, произнеся в трубку одно слово: Anaksios{24}. На волне кризиса никто не удивился тому, что британский министр обороны ушел в отставку. Но вернемся в Москву.
В 2020 году в Москве по-прежнему считались с L. Конечно, никто не мог похвастаться, что видел бывшего столичного мэра лично, да и сменилось их со времени L. не менее двух, но дух его в Первопрестольной жил и как-то неявно влиял на всё – в этом сомнений не было.
Где-то лет за десять до описываемых событий L. с треском пропал из публичной сферы, а потом правительство города переизбрали, и в кресле силы воздвигся Пелузин. Но одновременно с Пелузиным к старинному зданию на Советской площади со стороны двора незаметно прибавился пентхаус. Тут-то, как бы из-за того, что L. больше не был актуален, его физическое состояние стало фигурой государственного умолчания. Но что больше обсуждают в России, чем то, что не обсуждается? По-прежнему отчаянно боялись мэра московские дорожники, по-прежнему ругались и завидовали мэру крепнущие регионы; в городе появились еще деловые районы, которые назвали, памятуя о слабой англофилии мэра, City-что-нибудь (скажем, City-Бутово); Москва, как и при мэре, продолжала пропускать через себя золотой поток страны, ненавязчиво позолачивая об него свои дома и висящие в воздухе мостовые… и мэром этим был не Пелузин, но L.
В зависимости от уровня обсуждения говорили разное. Сохранен только мозг L., да еще кепка! От имени L. городом правит тайный совет энергомагнатов, бензозаправщиков и туроператоров! L. умер, да здравствует эмулятор L.!
Автор не в силах прояснить ситуацию, ибо не вхож в высшие сферы столичной власти, да и прямых свидетельств, что L. продолжал воздействовать на московскую жизнь, у него нет. Для коллекции приведем еще пример легкомысленного обсуждения. В коридорах МГУ кто-то вдруг обмолвился между парами, что L., мол, «чуть-чуть опоздал». «Как опоздал?» – спросил собеседник обмолвившегося. «Да так, – объяснил первый охотно, – болел он сильно, ну и нашли ему хорошего врача, не то китайца, не то француза». – «И что?» – «А то! Вот он его и спас». – «Ну!?» – «Вот и ну. Умереть не дал, а вылечить совсем, чтобы ходить и все такое, уже нельзя было: поздно». – «И что же?!» – «Да вот то. Жив L., соображает, дает через механический аппарат советы Пелузину, да плавает в физрастворе и вместо еды пьет эликсир. Ясное дело, бессмертия». Тут собеседники рассмеялись, похлопали друг друга по плечам и разошлись: один – читать лекцию по соматологии человека, а второй – вести семинар по химии порфиринов и их аналогов. Удивительно: самые образованные люди иногда удовлетворяются обсуждением, которому место разве что на кухне.
Странные политические перестановки происходили не только в Москве. Раз уж мы назвали главу «Москва – Лондон», упомянем и о событиях в столице Британии.
На острове все шло своим чередом, а неожиданность случилась одна: потихоньку принялась восстанавливаться империя. Конечно, никто не производил переворотов и не ставил в Индии вице-короля, не вводил войска в Канаду, не пытался завоевать Австралию при помощи экспедиционного корпуса авианосцев, не собирал дань с африканских племен и не тщился поучаствовать в разделении Китая, даже не зарился вернуть Гонконг.
Однако в здании на Вокзале (то есть в районе Vauxhall), где располагалась служба MI-6, – в одном из тех зданий, иными словами, связь которых с правительством обычно не афишируется, – появился новый кабинет без таблички, а в кабинете этом, в свою очередь, появился обитатель. Это был небольшой рыжий и очень веселый шотландец неопределенного возраста и весьма странного свойства: хоть внешность у него была самая приметная, запомнить его было совершенно невозможно. Работал он как будто без штата, и одна только неприступная секретарша охраняла доступ в его странный ромбовидный офис. При этом он пропускал через себя огромное количество посетителей (судя по виду, со всех сторон земли), а уж какое количество электронной информации протекало через его тонкие руки, и подумать страшно.
Этот человек успешно сносился с Канберрой, с Гонконгом, с Оттавой, с Ла-Валеттой и даже с Нью-Дели, и везде-то ждали от него вестей. От него в бывшие британские колонии, а также и некоторые, казалось, совсем посторонние земли приходили документы со странной ромбовидной печатью. Ну а ему каких только документов ни приходило: и со слоном, и с кенгуру, и с мальтийским крестом, и с канадским листком, и со стилизованным трехмачтовым корабликом.
Что же, и довольно на этом о 2020 годе.
10. Простуженный демон
Митя вспомнил, что странный начальник «Гнозиса», с которым он встречался в первый день, предлагал ему воспользоваться помощью фирмы, правда, единожды. С учетом того, что вопрос с редакторством Митя решил успешно и без помощи человека в шубе, обратиться к нему на сей раз было бы только естественно. Однако, прежде чем ехать в Пряничный дом, Мите надлежало проверить, как идут дела в подшефном хозяйстве. Производство актуального креатива в «Солдатах гламура», конечно, было поставлено на поток, но в занятиях такого рода одного потока мало: нужен еще кто-то, периодически вылавливающий из него багром дохлых собак и пластиковые пакеты с мусором. Уже стоя на лестничной клетке, Митя решил, что не станет сегодня удостаивать редакцию личным присутствием, а вместо этого позвонит, и набрал номер телефона.
– Редакция журнала «Солдаты гламура», здравствуйте, – сказала девушка на том конце.
– Да, здравствуйте, – проговорил Митя и, заходя в лифт, задумался. Что полагается говорить дальше, если ты главный редактор и не пришел на работу? Уж точно не извиняться… Наверное, подойдет общеначальственный тон, решил Митя. Правда, он никогда так ни с кем не говорил, но надо же когда-то начинать?
– Э-э, это самое, Леночка… – катнул пробный шар Митя.
– Оля, – холодно поправила его телефонная девушка. – А кто это?