Анализ крови
Шрифт:
– С кем ты еще играешь, кроме мамы?
– С Джаредом – но он переехал.
– А кроме Джареда?
– С Майклом и Кевином.
– Это ребята из школы?
– Да. В садик я уже не хожу. В следующем году пойду в школу.
Вуди внимательно слушал меня и отвечал на мои вопросы, но чувствовалось, что он очень слаб. Разговор со мной утомил его, грудь у него вздымалась от усилий.
– Как насчет того, чтобы сыграть партию в шашки?
– Ладно.
– Я могу играть отсюда, в перчатках, а могу надеть скафандр и войти к тебе. Ты как
– Не знаю.
– Ну, а я предпочитаю войти к тебе. – Я обернулся к Бев. – Мне помогут надеть скафандр? Я уже давненько этого не делал.
– Конечно.
– Сейчас я вернусь, Вуди.
Улыбнувшись, я отступил от прозрачной стенки. Из соседнего модуля вырвалась громкая рок-музыка. Оглянувшись, я увидел пару длинных коричневых ног, перекинутых через спинку кровати. Чернокожий парень лет семнадцати лежал на застеленной кровати, уставившись в потолок, и дергался в такт звукам, вырывающимся из портативного стереоцентра на ночном столике, не обращая внимания на иглы капельниц, вколотые в обе руки.
– Вот видишь, – повысила голос Бев, перекрывая музыку, – я же говорила тебе. Очаровашка.
– Хороший мальчишка, – согласился я. – Похоже, толковый.
– По словам родителей, он был очень сообразительным. Лихорадка вышибла его из колеи, но ему по-прежнему удается общаться с окружающими. Медсестры его обожают – и вся эта шумиха с отказом от лечения всех огорчила.
– Я сделаю все, что смогу. Давай начнем с того, что отправим меня туда.
Бев вызвала подмогу, и появилась крошечная медсестра-филиппинка с завернутым в коричневую бумагу пакетом с надписью «СТЕРИЛЬНО».
– Разуйтесь и встаньте вот сюда, – распорядилась медсестра, ростом с фигу, но очень деловитая.
Она указала на точку у самой красной ленты, обозначающей запретную зону. Тщательно протерев руки дезинфицирующим раствором, медсестра вскрыла упаковку и натянула на руки стерильные перчатки. Изучив перчатки и убедившись в отсутствии изъянов, она извлекла из пакета сложенный скафандр и положила его за красную границу. Ей пришлось немного повозиться с ним – в сложенном состоянии скафандр напоминал большой хлопчатобумажный аккордеон – но в конце концов она отыскала отверстия для ног и предложила мне шагнуть в них. Затем медсестра осторожно взяла скафандр за края и натянула его на меня, закрепив верхнюю тесемку у меня на шее. Из-за своего крошечного роста ей пришлось для этого приподняться на цыпочки, и я чуть присел, чтобы облегчить ей задачу.
– Спасибо! – хихикнула она. – А теперь перчатки – ни к чему не прикасайтесь, пока их не наденете.
Медсестра работала быстро, и вскоре мои руки оказались облачены в медицинский пластик, а рот скрылся за марлевой маской. Головной убор – капюшон, скроенный из той же самой плотной хлопчатобумажной ткани, что и сам костюм, с закрепленным спереди забралом из прозрачного пластика, – был водружен мне на голову и пристегнут к костюму «липучками».
– Ну, как вам?
– Очень стильно.
В костюме мне было удушливо жарко, и я понимал, что через считаные минуты, несмотря на быстрые потоки прохладного воздуха в модуле, я промокну насквозь от пота.
– Это наша континентальная модель, – улыбнулась медсестра. – Теперь можете зайти внутрь. Максимум полчаса. Часы вон там. Возможно, все будут заняты и никто вам не напомнит, так что поглядывайте на них и покиньте модуль, когда время подойдет.
– Понятно. – Я повернулся к Бев. – Спасибо за помощь. Есть какие-либо мысли насчет того, когда появятся его родители?
– Ванджи, Своупы говорили, когда придут?
Филиппинка покачала головой.
– Обыкновенно они приходят сюда утром – примерно в это время. Если в ближайшее время они не появятся, тогда не знаю. Я могу оставить им записку, чтобы они с вами связались, доктор…
– Делавэр. Будьте добры, передайте им, что я буду здесь завтра утром в половине девятого, а если они придут раньше, то, пожалуйста, пусть подождут.
– В восемь тридцать вы должны будете их застать.
– Я тебе вот что скажу, – вмешалась Бев. – У меня есть телефон того места, где они остановились, – это какой-то мотель на западной стороне. Я позвоню туда и оставлю сообщение. Если они объявятся сегодня, ты сюда вернешься?
Я задумался. В повестке дня ничего неотложного.
– Конечно. Позвони мне на коммутатор. Там знают, как со мной связаться.
Я продиктовал телефон.
– Хорошо, Алекс. А теперь тебе лучше зайти внутрь, пока ты не подхватил несколько миллионов патогенов за границей. До встречи.
Закинув сумку на плечо, она направилась к двери.
Я шагнул в модуль ламинарных воздушных потоков.
Вуди уселся в кровати, следя за мной.
– Я похож на космонавта, а?
– Я вижу, кто вы такой, – серьезным тоном произнес мальчик, – хотя все выглядят по-другому.
– Это хорошо. А у меня всегда были проблемы с тем, чтобы узнавать людей в этих костюмах.
– Нужно просто присмотреться внимательнее.
– Понятно. Спасибо за совет.
Достав коробку с шашками, я развернул картонную доску на столике, узкой полосой вытянувшемся поперек койки.
– Какими хочешь играть?
– Не знаю.
– Кажется, черные ходят первыми. Хочешь пойти первым?
– Ага.
В шашки Вуди играл не по годам хорошо: думал наперед, просчитывал ходы, мыслил последовательно. Сообразительный мальчуган.
Пару раз я пытался втянуть его в разговор, но он не обращал на меня внимания. И дело было не в робости или невоспитанности. Просто внимание Вуди было полностью сосредоточено на доске, и он не слышал звуки моего голоса. Сделав ход, он откидывался назад на подушки с удовлетворенным выражением серьезного детского лица и произносил голосом, тихим от усталости:
– Так! Ваш ход.
Мы уже были на середине игры, и Вуди припирал меня к стенке, как вдруг он схватился за живот и вскрикнул от боли.