Андрей Боголюбский
Шрифт:
«Ну нет… - мрачно ухмыльнулся боярин своим мыслям.
– С Юрием мне сводить счёты не к спеху, я подожду…»
12
В Вышгороде на княжом дворе несколько воинов о чем-то разговаривали между собой. Они посматривали на окна терема, но, видимо, не решались подняться по лестнице и войти к князю. Андрей их увидел.
– Иди, Яким, проведай - может,
Кучкович кубарем скатился по лестнице. Возвратился он с седым, со шрамом через всё лицо воином Михно.
– Что у вас там? Воин развёл руками.
– Нехорошее, княже! Воины князя Юрия Владимировича с людьми боярина Петрилы напали на наших пастухов и угнали коней.
Андрей нахмурился:
– Что же вы их не отбили?
– Погнались за ними, княже, но их было много. Боясь твоей немилости, мы не обнажили мечей.
Андрей гневно наморщил лоб. Этот случай мог многое испортить в его отношениях с отцом.
– Сколько увели коней?
– спросил он резко. Воин ответил не сразу.
– Сотни три, княже…
– Надо послать к отцу человека - пусть велит татей наказать, а коней вернуть.
Воин стоял, опустив голову, и, судя по его нерешительному виду, хотел сказать что-то ещё.
– Мечник Игорь ездил, княже, - начал он тихо.
– Воины великого князя на двор его не пустили и нанесли бесчестье: ударили мечом плашмя. Сказывают люди, что они отправлены на двор к Петриле и на них поставлены уже клейма князя Юрия Владимировича.
У Андрея по скуластому лицу пошли пятна.
– Опять Петрило!
– хрипло обратился он к Кучковичу.
– Сказывал я отцу, чтобы прогнал он его от себя…
Вспомнив, что перед ним простой воин и не к лицу ему, князю, говорить худое об отце, Андрей умолк.
– Иди, - махнул он рукой, - да скажи людям, что сам переговорю с отцом… Постой! Возьми…
Сняв с пальца перстень, князь протянул его воину:
– Передай Игорю. Поведай, что обида его - моя, обида.
После ухода мечника князь с гневом рассказывал Якиму Кучковичу:
– Отец вызвал меня сюда помочь ему в борьбе с врагами. А у самого какие-то дела с Петрилой. Враг он мне, Петрило! И люди молвят о нём недоброе. Играет на руку Изяславу. Не люблю я его! Но меня с отцом не поссорит!
Кучкович угодливо кивал головой. Он боялся, что Андрей проведает о его встрече с Петрилой, и сейчас придумывал, как отвести беду.
– Истинно так, княже! Сколько раз думал я, почто терпишь ты от слуг отца своего обиды!
Андрей остановился:
– Ты что, Яким, тоже против отца? Кучкович выдержал пристальный взгляд и вытащил меч.
– Нет, я против злых его слуг… Вот, княже, клянусь на нём, - сказал он негромко, - лихого против тебя не мыслю.
Андрей махнул рукою:
– Спрячь.
Присев на стул, князь вытер платком лицо.
– Может, прав поп Фёдор, - произнёс он в раздумье.
– В Залесье сейчас бегут и землепашцы, и мастера-горожане. Все, кто хочет мирной жизни. И для меня здесь добра не будет. Век буду мотаться по удельным княжествам, и живот мой будет зависеть от князей и князьков. К концу жизни, может, сяду, как отец, на великокняжеский стол в Киеве, и это всё… А что проку?.. Не для себя я ищу славы, а для Руси. А Русь сейчас немощная. Оборонять её надо. С юга и востока лезут половцы, с запада, того и гляди, двинутся шведы и немцы. Силы здесь, у отцова стремени, нам не собрать…
Он замолчал. Большая голова с гривой густых с проседью волос освещалась пучком свечей в серебряном канделябре.
Яким рукавом вытер вспотевшее лицо.
– Поедем, княже, отсюда подале, устали мы здесь от дел ратных. То половцы, то свои налезают. Нет покоя… - Взглянув на князя, он продолжал: - Заехал ко мне поп один. Приехал встречать епископа Нестора. Я и позвал его к себе. Сказывает, что в Ростове и Суздале ничего так не хотят, как иметь тебя своим князем. Денно и нощно молят святых угодников.
Яким умолк. Он выжидающе глядел на Андрея.
– Это я не от тебя первого слышу.
– Люди истину молвят, княже… Прости меня, худого, за дерзость, послушай доброго совета: поезжай в Суздаль!
– Я и сам бы рад, Яким, да как это сделать? Ведь против воли отца не пойдёшь. А он велит сидеть здесь.
Кучкович начал рассказывать сбивчиво, торопясь, словно боялся, что князь перебьёт и не даст высказаться до конца:
– Был я на базаре и слышал - юродивый один рассказывал о чуде в женском монастыре: икона Богородицы из Царьграда - по преданию, писанная евангелистом Лукой, - являет великие знамения. Ночью отходит от стены и становится посредине церкви. Что-то хочет поведать нам Богородица… Андрей нахмурился.
– Не люблю лжи, Яким!
– укоризненно покачал он головой.
– Оскудел монастырь, вот монахини и хотят привлечь богомольцев - о славе монастыря хлопочут.
Яким заметил, как в глубине карих глаз Андрея вспыхнули весёлые огоньки.
– Икона отходит от стены?
– спросил Андрей.
– Постой, постой… может, потому, что не хочет оставаться в Вышгороде?..
К Андрей задумался; улыбка медленно сползла с его лица.
– А ведь мудро придумано! Это поп женского монастыря Кузьмище. Не иначе как его дело. Он загадал, а я, князь, не приложу ума к его загадке.
– Уж в народе многие знают об этом знамении, князь.
Андрей заходил по комнате.
– Хитёр Кузьмище, ой, как хитёр!.. Это поважнее, чем три сотни коней, украденных Петрилой. Готов до земли поклониться тому, кто первый рассказал об этом чуде! Помог, помог… Говоришь, что в народе об этом знают? (Яким самодовольно кивнул.) Иди, Яким, скажи, чтобы всем говорили о чуде.
13