Андрей Боголюбский
Шрифт:
Мечник растерялся. Во Владимире считали, что умудрённый в книгах грек, строгий в исполнении церковных постов, пользуется большой любовью у людей ростовских. Прокопий подтянул повыше меч, чтобы не торчал из-под плаща, и поспешил к собору.
У епископского двора шумела толпа. Сотни полторы горожан окружили высокого человека с повязанным глазом, в кафтане, перетянутом лыковой верёвкой.
– Обездолили! Даням конца нет!
– Всякая вина виновата. Редко в церковь ходишь - плати, поклоны творишь не усердно - тоже плати.
– У нас в амбарах сор
– Зря попов кормим…
– Чего смотрим, братья?
Прокопий заметил старика с длинной седой бородой, в кругленькой берестяной шапочке, обтянутой материей. Он ухватил старика за рукав:
– Дед, скажи, чего народ собрался?
Старик испуганно посмотрел, хотел вырваться, но Прокопий держал его крепко.
– Куда ты, обожди… Старик молча тянул рукав.
– Отпусти, чего привязался!
Молодой крепкий парень протиснулся к Прокопию:
– Что старика держишь, брось!
Прокопий посмотрел на парня, хотел за дерзость сбить с него шапку, но удержался. Здесь не пошумишь: как бы свою шапку не оставить…
– Хотел спросить, братцы, почто собрались здесь, у епископских хором.
– А тебе что!
– наседал парень.
– Ишь, какой выискался!.. Ребята, чего глаза пялите, дайте ему…
Прокопию пришлось бы плохо, как вдруг сзади закричали:
– Едут, едут!..
Показалось несколько телег, доверху гружённых решками с житом. По бокам шли епископские слуги.
– Братья, расступитесь, дайте проехать.
Рыжий парень выскочил из толпы и схватил коней под уздцы:
– Не пустим! Мы оголодали, а епископ продаёт хлеб втридорога!
– А сам учит в церкви: «Возлюби ближнего»…
– Дармоеды…
Три молодых послушника стояли около возов.
– Мы служим, мы не виновны, - пролепетал один, постарше.
– А вас и не трогаем.
– Позовите епископа.
– Пусть выйдет владыка к людям!
Наиболее проворный пробился через толпу, скрылся в переулке.
Старик в круглой шапочке обратился к людям:
– Не нужно трогать этот хлеб. Послушаем, что епископ скажет.
В воротах появился епископ Леонтий. В руках - высокий кипарисовый посох с серебряным навершием. Глаза злые, но сам спокоен: видно, не страшна ему эта голодная толпа, видел и не такое. Знал, куда ехал из далёкой Византии.
Положив руку на висевший на груди крест, епископ остановился и поглядел вокруг: красные потные лица, всклокоченные бороды, дикие глаза - «языческая толпа».
Увидев епископа, люди замолкли. Некоторые попятились.
– Почто шумите?
– спросил Леонтий тихо.
– Почто вызвали своего епископа?
Высокий старик, сняв шапочку, вышел вперёд:
– Гневается народ на твою несправедливость. Вконец разорил поборами. В городе глад и мор, а слуги твои наше же добро продают втридорога. Ответь нам, Почто сам нарушаешь то, чему учишь в церкви?
Епископ посмотрел на старика спокойно:
– Как смеешь ты допрашивать меня, помазанного митрополитом и патриархом!
– Не я тебя спрашиваю, владыка, а народ.
В толпе закричали, заулюлюкали. Епископ побелел исступлёнными от гнева глазами посмотрел на окружающих. Кто-то потянулся к золотому кресту, хотел сорвать.
– Прочь, еретики! На костёр вас!
– крикнул Леонтий.
– Как вы разговариваете с епископом? Именем этого креста прокляну, отлучу от церкви!
Прокопий оказался позади Леонтия. Нужно было бы вывести епископа из толпы, но как? Мечник хорошо понимал, что один он против толпы бессилен.
– Эй, парень, дай греку за наши слёзы!
– крикнули Прокопию сзади.
– Да он сам породы боярской… Одного поля ягода…
Прокопий нащупал меч. Он решил обнажить его, если дело дойдёт до расправы.
– Расскажи нам, епископ, почему ты грабишь народ?
– выкрикнул старик.
Вместо ответа Леонтий взмахнул посохом и ударил старика по голове. Толпа заревела, всколыхнулась. Кто-то оторвал с епископа золотой крест, потянул за рясу.
– Братцы, бери хлеб!
– крикнул молодой парень, который всё ещё держал коней под уздцы.
Сдёрнули мешок с воза, в грязь тяжёлой золотой струёй посыпалось зерно…
ГЛАВА III
1
Алёшка с Николаем поехали в Суздаль за железом. У знакомого кричника [89] они нагрузили телегу крицами и собрались обратно. Только Николай взял вожжи в руки, как на площади ударили в колокол. Подняв голову, прислушался и Алексей. Удар был не сильный, - можно было подумать, что это мальчишки, балуясь, запустили в колокол палкой. За первым ударом торопливо, словно спеша обогнать друг друга, поплыли густые, тревожные звуки. Николай наскоро привязал лошадь и вместе с хозяином вышел за ворота.
89
Кричник - человек, занятый изготовлением железа.
– Сосед, почто в колокол звонят?
– спросил кузнец пробегавшего мимо них человека.
– Не ведаю. Что-то стряслось…
На площади шумела толпа. Ожидали князя и бояр. Алёшка, как ни тянулся кверху, кроме спины стоявшего впереди мужика, ничего не видел. Алёшку толкали со всех сторон, больно отдавили ногу. Он вертелся и угрожающе растопырил локти. Начал было протискиваться вперёд, но остановился. Нужно было передохнуть. Снова упёрся головой в чьи-то бока, протиснулся под живую изгородь княжеских воинов, выстроившихся от теремного крыльца к церкви. Здесь его схватили за воротник и опять толкнули в толпу, но всё же он стоял теперь в первом ряду горожан. Он видел, как на крыльце перед толпой появился боярин. Поглаживая бороду, боярин ждал, когда народ смолкнет.