Андрей Рублев
Шрифт:
3
Проводив мельника, уплывшего в порожнем ушкуе, Андрей коротал в обители уже третью ночь.
Мельник клятвенно заверил Андрея, что дважды говорил монахине Феодотии, что в обитель приплыл с ним иконник, пожелавший повидать ее. Однако время шло, а Феодотия для беседы Андрея не звала. Повидав всякое обращение к себе в женских монастырях, Андрей не огорчался. Наказывал послушницам напоминать о себе Феодотии, те согласно кивали, но про просьбу намеренно забывали, зная, что
В праздное время Андрей бродил по посаду и в лесу подле монастыря, не пропускал церковные службы, выстаивал их, наслаждаясь старинными распевами хора.
Просторный деревянный храм стоял на высоком фундаменте, сложенном из валунов. Рублен «кораблем». От древности сруб внутри в бархатистом налете копоти, с цветом бревен как пчелиный неотбеленный воск. В храме два яруса. Внизу – молитвенное место богомольцев, а на полатях – монахини, и людей им не видно. Стены без росписи, но зато снизу доверху в мудреной по рисункам деревянной резьбе. Колонны, держащие палати, тоже в резьбе. Большие и малые иконы в серебряных и медных окладах. На серебре переливы сизой и седой патины. В алтарной преграде – образа новгородского письма с притушенными красками, позолота на преграде только на царских вратах.
В тот вечер, после всенощной, когда Андрей в мужицкой избе с двумя богомольцами хлебал толокно со ржаным хлебом, в избу, запыхавшись, вбежала послушница и, увидев мужиков, выкрикнула:
– Хто тута иконник?
– Я, – ответил Андрей.
– Шагай за мной к матушке Феодотии. Да поспешай, а то матушка гневаться станет.
Андрей с послушницей, обойдя дворовые постройки, зашли в приземистую хлебную избу. В ней пахло свежим ржаным хлебом, и три печи источали жар.
Послушница, распахнув перед Андреем узкую дверь, повелительно сказала:
– Заходи.
Андрей вошел в небольшую горенку.
– Годи здеся, – вновь приказала послушница и вышла.
Осматриваясь, Андрей увидел хилый огонек в лампадке, перекрестился на темные образа, за которыми виднелись высохшие цветы и колосья. Пол укрыт половиками с синими и красными полосами. Узенькие оконца прикрыты холстинами.
Скрипнула дверь, и вошла, слегка прихрамывая, низкая, но тучная монахиня. Торопливо оглядев Андрея неласковыми глазами, произнесла нехотя:
– Смиренно служа Господу, именуюсь матушкой Феодотией. Мельник поминал, будто ты иконник и возымел пожелание повидать меня.
– Так, матушка.
– Вот и позвала я тебя. Чего молчишь? Сказывай, откуда в обитель пришел? А главное, с какой для обители надобностью?
Нехотя выговаривая слова, Феодотия, зевнув раза два, шагала по горенке, оправляя широкие рукава черной холщовой рясы и не давая Андрею рта раскрыть.
– Сказывай только гольную праведность,
– Матушка.
– Не торопись! Не все высказала. Как же возымел ты смелость сказаться иконником, ежели годами не разбогател? Хвастлив ныне стал народ, – посетовала она.
– Дозволь, матушка.
– Погоди. Наперед скажи, от кого дознался о пути в нашу обитель?
– В Юрьевом монастыре от инока Евлогия.
– А пошто понадобилась тебе наша обитель?
– Дозволь сказать, матушка.
– Аль запрещаю? Жду твоего сказа, а ты молчишь. Сказывай поскорей. У меня забот и без тебя хватает.
– Обеспокоил тебя потому, что надобно мне повидать матушку игуменью.
– Пошто у тебя эдакая надобность?
– Дознаться, нет ли в обители надобности в работе иконника.
– Икон в обители избыток. Поди, видал в храме, в каком они справном обиходе.
– Спрос имею к игуменье. Хочу дознаться.
– Обо всем у меня дознавайся. Игуменья недужит.
– Сделай милость, уважь просьбу и допусти.
– Сказала, недужит матушка. Разумей, упрямец. Чем докажешь, что иконником значишься? Кто тебя знает? В обитель и с недобрыми помыслами заходят.
– Может, поглядишь?
Андрей развернул холстину, вынул икону. Монахиня, взглянув на нее, взяла в руки.
– Ежели почтешь образ за недоказанность, новую сотворю.
Всмотревшись в икону, Феодотия вскинула брови, сжав пухлые губы, с удивлением смотрела на Андрея.
– Эдакое лепое сотворение.
– Сделай милость, отдай матушке Рипсимии, как одарение от грешного раба.
Монахиня недовольно спросила:
– Кажись, поучаешь? Будто сама не знаю. Как же хочешь одарить нашу святительницу образом без достойного оклада?
– А сей образ грешно окладом прикрывать. Ему свет надобен.
– Ишь, что высказал!
– Жаль свет красок от людских глаз скрывать.
– Да уж сам ли ты ее сотворил?
– Ежели не веришь, то по твоему желанию новую сотворю. Покажи образ матушке Рипсимии. Окажи милость. Водится у меня спрос к матушке.
– Опять про спрос помянул. Давай холстину.
Взяв холстину, монахиня бережно завернула в нее икону.
– Так надумала. Образ матушке покажу.
– Благодарствую.
– Ежели он ей придется по душе, то и про твою просьбу помяну. Гляжу на тебя и не верю, что образ твоих рук и разума сотворение. И хотя веры тебе нет, образ покажу. После обедни в субботу со двора не сходи. Может, понадобишься. Как нарекли при крещении?
– Андреем.
– Новгородский человек?
– Нет.
– Тогда шибко не надейся, но веры не теряй. На все воля Божья. Может, матушка и явит тебе свою милость, выслушает твои слова, кои ты мне доверить не хочешь.
– Прости, не гневайся.