Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя
Шрифт:
Серов выполнил еще один заказ Хрущева. В его бытность на Лубянке он провел физическую чистку архивов госбезопасности. Сжигались сотни тысяч архивных дел, особенно по Украине и Москве, связанных с санкциями Хрущева на расстрел и заключение «врагов народа», членов их семей в концлагеря и тюрьмы. Бумаги, компрометирующие соперников Хрущева по верхушке партии, а все его коллеги были такими же преступниками, как и новый вождь, передавались в тайный архив первого секретаря ЦК для последующего воздействия на неугодных.
Худшего времени для архивов, чем во времена Хрущева, в России и Советском Союзе не бывало. Вместе с бумажным пеплом исчезли целые пласты истории советского общества, связанные с репрессиями и спецслужбами.
В Главном разведывательном
Серов покровительствовал Пеньковскому, не позволил выгнать его с военной службы, когда тот проштрафился, будучи сотрудником военного атташата в Турции. За склоки Пеньковского все-таки удалили с оперативной работы в ГРУ, но перевели в так называемый действующий резерв с сохранением воинского звания, зарплаты и других мелких льгот. Как бывшего разведчика, Пеньковского устроили на работу в Управление международных связей Государственного комитета по науке и технике Совета министров СССР.
Слуга двух разведок — американской и английской, Пеньковский сохранил с Серовым личные и семейные связи, которые старательно укреплял, когда Серов стал начальником ГРУ. Как тогда было принято, подчиненные из зарубежных командировок привозили дары своим начальникам и их женам. Надо ли говорить, что, чем щедрее были подношения, тем лучше жены начальников относились к подчиненным своих мужей. А мужья, в свою очередь, помогали карьере дарителей.
Серов был косвенным шефом Пеньковского. Как выяснилось, за счет британской разведки Пеньковский одаривал членов семьи Серова. Когда при расследовании дела Пеньковского стало известно, что начальник ГРУ имел личные отношения с крупным агентом спецслужб противника, который благодаря ему питал эксклюзивной информацией ЦРУ и МИ-5, гневу Хрущева не было предела.
Иван Серов был разжалован из генералов армии в генерал-майоры, его лишили звания Героя Советского Союза, которое ему было дано по особому представлению его друга маршала Жукова, многих орденов и отправили служить помощником командующего провинциальным военным округом в Среднюю Азию. Когда ему исполнилось шестьдесят лет, Серова отправили на генеральскую пенсию. Она и тогда была довольно высокой. Так что Серов пострадал больше морально, чем материально. Он был соседом одного из моих знакомых-профессоров, которому в наследство от отца-маршала достался коттедж в элитном военном поселке под Москвой — Архангельском. Земельные участки были там в полгектара. На участке Серова стоял такой же каменный двухэтажный коттедж, как и тот, куда в гости приехал я. Это был конец 70-х годов, и мой знакомый издалека, через забор, показывал мне бодренького низкорослого старикашку, бывшего жестокого и вороватого главу спецслужб. Часть наворованного он, очевидно, сумел сохранить, поскольку в тот момент руководил строительством дорогостоящей капитальной оранжереи возле своей дачи.
Вместо Серова Хрущев назначил председателем КГБ молодого и энергичного Александра Шелепина. Чекисты любовно называли всегда отца-основателя ВЧК Дзержинского «железным Феликсом». В комсомоле, которым руководил Александр Шелепин, его прозвали по аналогии с Дзержинским «железным Шуриком». Выше я уже писал о том, что Серов и Шелепин создали в советском обществе, и особенно в спецслужбах, культ Феликса Дзержинского. Во времена «железного Шурика» была поставлена в центре площади имени Дзержинского бронзовая фигура Дзержинского. Но если «железный Феликс» всячески укреплял ВЧК и другие спецслужбы, понимая их значение в борьбе за власть, то «железный Шурик» действовал по указанию Хрущева в прямо противоположном направлении. Грубый и резкий по натуре, властный и жесткий по опыту своей работы в ЦК ВЛКСМ, Шелепин продолжал разгром КГБ, начатый было, а затем приостановленный Серовым.
От ветеранов КГБ я никогда не слышал ни одного доброго слова в адрес Шелепина.
Шелепин не только сократил оперативный состав КГБ на много десятков тысяч человек. Он также громил «тылы» главной спецслужбы страны. «Железный Шурик» передавал профсоюзам и разным гражданским ведомствам кагэбэшные санатории и дома отдыха на Черноморском побережье и в других престижных районах СССР, росчерком пера «избавлял» КГБ и его территориальные органы от госпиталей и поликлиник. Особые сельскохозяйственные предприятия — совхозы, которые снабжали по себестоимости столовые и буфеты в зданиях КГБ высококачественной молочной, мясной и овощной продукцией, — были также переданы им из хозяйственного управления КГБ в Министерство сельского хозяйства.
По сути, это было правильно, поскольку всех этих первоклассных объектов медицины, отдыха, питания было непропорционально много на «душу» чекиста по сравнению с потребностями населения страны. Особенно пришелся по душе Хрущеву, который считал себя большим знатоком и покровителем сельскохозяйственного производства для народа и демократом, отказ Шелепина в пользу населения от старых продуктовых привилегий ВЧК, возникших почти сразу после Октябрьского переворота, когда в стране царили голод и разруха. Этим «железный Шурик» заработал новые очки во мнении первого секретаря.
Личность Шелепина была противоречива, а сам он был честный человек. При этом нельзя забывать, что именно он совершил выдающееся благое дело. Шелепин упразднил в КГБ тюремный отдел и сократил число тюрем, которые принадлежали спецслужбе. Впервые стала пустовать внутренняя тюрьма на Лубянке. Количество политических заключенных и осужденных по этим мотивам в годы руководства Шелепина с подачи Комитета госбезопасности несколько снизилось и составило около двух тысяч человек.
Шелепин так понравился Хрущеву своей решительностью в борьбе с кадрами сталинских спецслужб, что менее чем через три года начал стремительный взлет в партийном аппарате. В конце октября 1961 года Пленум ЦК избрал его секретарем ЦК. А еще через три года, в октябре 1964-го, на таком же Пленуме ЦК в результате заговора, душой которого был Шелепин, был снят главный покровитель бывшего комсомольца и чекиста Никита Хрущев. Шелепин и его команда рвались к власти… Вместе с тем кагэбэшные критики Шелепина, как и наследовавшего пост на Лубянке его лучшего друга, руководителя комсомола Семичастного, отмечали личную честность и принципиальность перед другими власть имущими в Кремле этих двух выходцев из ЦК ВЛКСМ. Они не были замешаны в коррупции, хотя протекционизм своим комсомольцам им был не чужд.
Тем не менее Хрущев совершил большую ошибку, когда после выдвижения Шелепина в 1961 году в руководство партии отдал его кресло на Лубянке также молодому и такому же энергичному деятелю второй партийно-комсомольской шеренги Семичастному. Секретарь ЦК Шелепин уже располагал своей командой, занимавшей многие ключевые посты в партии и государстве. Семичастный в этой команде сразу же выдвинулся на одно из главных мест. Внешне он тоже продолжал чистку пятен сталинизма и бериевщины на плаще спецслужбы. Но кинжал он еще не оттачивал, хотя шире привлекал на руководящую и оперативную работу в КГБ выходцев из комсомола. При этом нельзя не отметить, что и оставшиеся в КГБ старые кадры, и новые, «комсомольские» приняли самое активное участие в свержении Хрущева.