Ангел Кумус(из сборника"Алые паруса для бабушки Ассоль")

Васина Нина Степановна

– У меня ничего не пищит и не взрывается…

– А я про что? Я тебя больше не люблю, ну ни капельки! Тебе крупно повезло.

– Спасибо.

– Ладно, папуля. У тебя в карманах куча денег, откуда интересно?

– Понятия не имею...

– Тогда давай тратить побыстрей и повеселей! Чего ты хочешь?

– Спать.

– Вообще, а не в частности! Завтра, когда проснешься?

– Я маленький очень любил море. Однажды, когда мне было шесть лет..

– Ты только не раскисай, а то не заснешь. Море, так море.

Администратор

гостиницы города Ж. завороженно таращился в фиолетовые сумерки, прислушиваясь к бормотанию тепла в батареях, когда разглядел, что из подъехавшего автомобиля у гостиницы вышла Ласточка. Она что-то прижимала к себе бережно, наклонилась на минутку к шоферу и, покачиваясь на каблуках, медленно процокала к двери. Администратор подождал ее в своей каморке, Ласточка принесла с собой запах мороза и старую мясорубку. Она удобно устроилась на диване, разложив ноги почти во всю комнатку, длинным лиловым ноготком постукивала по мясорубке.

– Съехали?..

– Да. Расплатились.

Администратор боялся что-то выяснять по поводу этих постояльцев. С него было достаточно и того, что толстенькая девочка в прыщах, наглая кривляка, оказалась, как утверждала Ласточка, той самой женщиной, которую элегантный мужчина привез с собой три дня назад.

За эти три дня от мужчины ничего не осталось, он шел к такси затравлено озираясь по сторонам, его элегантный костюм непонятным образом обветшал и испачкался, и вообще, был словно с чужого плеча.

Перепуганная влюбленная женщина превратилась в пожирательницу конфет, печенья и мороженого, покрылась прыщами, стала хамить и бить графины везде, где они только ей попадались.

– Будем праздновать отъезд, – Ласточка стала прикручивать мясорубку к маленькому журнальному столику.

Администратор заметил, что она пьяна.

– Куда они поехали? – Ласточка села на колени на пол, достала сигареты и озиралась по сторонам в поисках зажигалки.

– Они поехали… Не кури у меня, я не люблю, ты знаешь. Они поехали на вокзал. А потом то ли в Пицунду, то ли еще в какой-то немыслимый город. Зимой, представляешь?

Ласточка стала на четвереньки и пошарила сзади тумбочки левой рукой.

– Оп-ля! – она достала пыльный коробок спичек, прикурила и тщательно запрятала его за тумбочку, мелькнув администратору малиновыми трусиками из-под задравшегося платья.

– Ну прекрати, я не люблю… Я устал от них и ничего не понимаю.

– Значит, уехали. Будем праздновать! А ты уже и раскис. И почему это мужики такие дураки? Только увидят чего стоящее – сразу себе. Ты ведь тоже хотел… поучаствовать?

– Ничего я не хотел. Разбито шесть графинов. И люстра.

– Ладно, не притворяйся, сразу стойку сделал. Креветки, ананасы! Дурак ты, администратор, одним словом. Приятны мне твои мученья. Приятны. Чем вы, мужики, от женщин отличаетесь, знаешь?

– Я тебя прошу, прекрати спектакль, и зачем ты мясорубку принесла?

– Я хочу тебе

показать конкретно, в чем отличие.

Администратор машинально прикрыл себя ладонями внизу живота.

– Да ты не зажимайся, я не о том. Я как раз о другом.. Ну вот представь себе. Я даже не знаю, ты такой дурак… Как бы попонятливей? Вот смотри. Наглядно.

Ласточка сделала глубокую затяжку, прикрыла глаза и подвинулась к мясорубке. Она стала выдыхать в нее дым и крутить ручку. Администратор завороженно ожидал поделенных дырочками струек оттуда, откуда обычно вываливается мясо.

Ласточка выдохнула все, посмотрела на администратора, он все еще глазел на мясорубку, приоткрыв рот, и зашлась в хохоте, упав головой на диван.

– Ой, не могу, ну и вид у тебя! Теперь понял? – она вытирала слезы. – Нет, ты понял, придурок? Ты что думал, моя душа – фаршем? Отсюда? Ну ладно, – она села на диван, все еще не растеряв весь смех. – Не обижайся, дусик. Нет, ну ты же мужик, ты что, не понимаешь, черт тебя дери! Он ничего не смог с ней сделать, она его сделала! Глобально!

Администратор подошел к окну, осторожно переступив через ноги Ласточки. Ласточка лениво пыталась схватить его за пиджак рукой, не достала.

– Не обижайся.. Я же не виновата, что ты дурак. Мужик, одним словом. А уж этот-то, этот! Я думала – все, ухватил! А я так и знала, что ты тут страдаешь: графины, люстры… Испереживался весь, а ничего не понимаешь. Спорим, сколько мужиков меня бы сейчас не слышали – не поймут, а самая дурная баба! Возьмет мясорубку. Прикрутит, и с таким умным видом туда дыхнет. Очень наглядно, ты заметил? Глазенки вытаращил, рот открыл! Умора…

– Все. Я устал. Поздно. Черт-те что в мире творится. Забирай мясорубку и уходи. Я старый и больной неврастеник. Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?

– Ч-ш-ш-ш.. – Ласточка прижала палец к губам, – Ни слова! Никому не интересно, чего ты хочешь больше всего. Ухожу. Немедленно. Мясорубка – моя, я ее заберу, а ты отдохни, полежи, расслабься.

Ласточка запахнула короткий меховой полушубок, прижала к себе мясорубку. Она стояла в распахнутых дверях гостиницы, ветер сыпанул сухим и колючим снегом ей в коленки, потом в лицо. Она стояла, не шевелясь, ноги стали замерзать в тонких колготках. Ей стало страшно, она представила, как администратор лег на диван, вытянулся поудобней и умер.

Су проснулась рано-рано от крика птиц. Она барахталась в синем шелке, открыла лицо, вдохнула глубоко и вдруг увидела рядом ЭлПэ. Он смотрел на нее, словно и не спал, глаза у него были странные.

– С добрым утром, красивая девочка, дай я тебя поцелую.

– Нет! – Су отстранилась, проползла на четвереньках на траву.

Вылез Додик, отряхиваясь. Трава и деревья были мокрые. Клочья тумана висели везде, словно дыры в другой мир. Су услышала голоса и побежала, спотыкаясь. Ноги у нее сразу промокли, джинсы отяжелели.