Ангел мести
Шрифт:
– Я тоже все время думаю о нем. Он врач и лечил Калеба, но я не знала, что он еще и проповедник. Странно, правда?
– Еще как странно! Он напомнил мне Доула Клинга. Давно он в этом городе?
– Он появился здесь уже после моего приезда, а когда именно – не знаю. Мне тоже кажется, что доктор Гидеон похож на Доула Клинга.
Рид оторвался от списка, над которым трудился весь вечер. Неяркий свет лампы играл медными отблесками в густых волосах Тресси, смягчая горькие складочки в уголках ее полных губ. В белой ночной сорочке, стянутой у горла изящной синей ленточкой,
– А знаешь, они ведь правы, – пробормотал он, задумчиво грызя кончик карандаша.
– Кто прав и в чем?
– В старательских лагерях тебе и вправду будет грозить опасность. Там слишком много мужчин, месяцами не видевших женщин.
– Здесь я не останусь! – Тресси ужаснулась при мысли, что Рид опять хочет бросить ее одну.
У него перехватило дыхание.
– Да я и сам тебя не оставлю. Просто я подумал, что…
– Ты ведь даже не знаешь, как выглядит мой отец!
– Жизнь старателя чересчур трудна, Тресси, а для женщины – трудна вдвойне. При чем тут твой отец?
Девушка беззвучно заплакала. Слезы текли ручьем, и она даже не пыталась их скрыть.
– А, дьявол! Видеть не могу, как ты плачешь. – Рид выбрался из кресла, бросил карандаш и уселся на кровать рядом с ней. Тресси тотчас упала к нему на грудь и разрыдалась еще пуще, крепко обхватив руками его шею.
– Если ты меня бросишь, я умру! – всхлипывая, проговорила она. Мир, еще недавно такой прочный, снова зашатался. Она была готова на все – только бы Рид взял ее с собой.
Рид крепко прижал к себе Тресси, неуклюже гладя ее по волосам, заплетенным в косу. Ей слишком многое довелось пережить – грех причинять ей новые страдания.
– Успокойся, малышка, не плачь. Я тебя не оставлю. Мы вместе разыщем твоего отца или узнаем, что с ним сталось. А потом… потом… – Он умолк, не зная, что сказать, но Тресси договорила за него:
– Потом мы сможем уйти и начать новую жизнь. Рид молча кивнул. Одно он знал точно – нельзя допустить, чтобы Тресси отправилась на поиски в одиночку. Стало быть, у него нет иного выхода, кроме как поехать с ней. Уж лучше ему шарахаться от синих мундиров или рисковать нечаянной встречей с головорезами Квонтрилла, чем с ужасом гадать, что может приключиться с Тресси в этих диких краях.
Снаружи, на улице ночная тьма взорвалась вдруг выстрелами и громкими воплями.
– Черт, да что там еще стряслось? – пробормотал Рид.
Они разом вскочили и подбежали к окну. На улице метались всадники, гарцуя, вопя и неистово паля из ружей. Толпа все прибывала, и теперь в комнату донесся какой-то шум из коридора. Рид и Тресси опрометью ринулись к двери.
– Что, черт возьми, происходит? – крикнул Рид усатому человечку, который бежал по коридору, на ходу торопливо застегивая брюки.
– Война закончилась, парень! Закончилась! Говорят, что Ли капитулировал. Не знаю, где это случилось, но войне конец.
Рид, покачнувшись, отступил в глубь комнаты и с грохотом захлопнул дверь. Итак, война закончена. Рид ненавидел войну, ненавидел убийства,
– Рид, да что с тобой? Война закончилась! Разве это не чудесно? Теперь все солдаты смогут вернуться домой. – Тресси нетерпеливо дернула его за рукав. – Да в чем дело? Ты побелел как полотно.
– Ничего, – тихо сказал он, – все в порядке. – И, взяв руки Тресси в свои, поднес к губам, засмотрелся в ее зеленые, сияющие глаза. – Так, просто вспомнилось кое-что. Впрочем, это дело прошлое, а нам нужно смотреть в будущее. Скоро на запад двинутся целые орды поселенцев. Поверь мне, такого размаха здесь до сих пор не видывали. И если мы хотим найти местечко для себя – придется поторопиться.
Он отвел Тресси к кровати.
– Сядь и выслушай. Мне тут кое-что пришло в голову. Когда я служил в «Дакотской транспортной», много болтали о смерти одного старого возницы.
Тресси ничего не понимала. С какой стати Рид заговорил вдруг о каком-то покойном старикашке?
– Так вот, – продолжал он, – вся соль в том, что этот возница оказался… женщиной. И никто даже понятия не имел об этом, пока не начали обмывать тело.
Тресси недоверчиво воззрилась на него.
– Ну и что?
– А то, что в этом и есть наше спасение. Мы острижем твои роскошные волосы – хотя видит бог, как мне трудно на это согласиться! – и обрядим тебя мальчишкой. Тогда к тебе никто не будет приставать. Что скажешь? По-моему, идея превосходна!
Моргая, Тресси уставилась на его веселую ухмылку.
– Ma… мальчишкой?
– Ну да, неужели не ясно? Будешь моим младшим братцем.
– Рид, ты шутишь? Наверняка шутишь. Да ведь меня сразу разоблачат!
– Да почему же? Кто вообще обращает внимание на мальчишек? Люди ненаблюдательны, Тресси. Подумай о той старухе-вознице – ведь она всю жизнь скрывала свое естество, и никто даже не засомневался. В конце концов, это всего на пару месяцев – пока будем искать по старательским лагерям твоего отца. А потом ты опять станешь моей славной девочкой. Вот увидишь, все будет отлично!
Рид говорил так убежденно, что Тресси подошла к умывальнику и принялась разглядывать свое отражение в старом волнистом зеркале.
– Жаль, что я не могу отрастить усы! – неловко пошутила она.
Рид подкрался к ней сзади и руками обвил ее талию.
– Ну-ну, не увлекайся! Как я буду с тобой целоваться, если ты отрастишь усы?
Тресси повернулась в его объятиях и прижалась щекой к его груди.
– Но ведь мне твои усы ничуточки не мешают! – пробормотала она, подставляя губы для поцелуя.