Ангел мести
Шрифт:
Вдруг Тресси замерла, насторожилась – неподалеку отчетливо хрустнула ветка, с шуршанием осыпались камни.
– Рид!
– Слышу. – Он предостерегающе вскинул руку. – Тихо!
Чалая кобылка заплясала на осыпи, и из-под ее копыт брызнули, шурша, мелкие камешки; Милли обнажила длинные желтые зубы, издав странный звук, похожий на смешок. Крупный жеребец Рида пронзительно заржал – и издалека донеслось ответное ржание.
– Кто-то едет по тропе, – сказал Рид.
– Что будем делать?
Он искоса глянул на девушку и увидел, что она испугана не на шутку.
– Да ничего, –
– Он едет навстречу или нагоняет нас? Рид склонил голову набок, прислушиваясь.
– Трудно разобрать, но похоже на то, что нагоняет.
Тресси зябко поежилась – ей стало не по себе при мысли, что неведомый всадник едет за ними следом. Глупо, конечно, но она так и не смогла избавиться от ощущения, что за ними следят. Это чувство постоянно было с нею, хотя она так ни разу никого и не увидела.
Рид напряженно вслушивался, но больше не уловил ни звука. Невидимый всадник словно растворился бесследно в горном воздухе. Наконец Рид пожал плечами и встал.
– Занятно. Я не заметил, чтобы эта тропа разветвлялась. А, ладно! Здесь, на высоте, звуки порой разносятся странно. Должно быть, всадник ехал ниже, по другой тропе.
Он был явно озадачен, и Тресси это обеспокоило. До сих пор Рид почти не допускал промахов. Если он сказал, что кто-то их нагоняет, значит, так оно и было. Куда же подевался этот человек? Тут имелось только одно объяснение: всадник нарочно задержался, чтобы не нагнать их, а стало быть, за ними все-таки следят.
Уже темнело, когда они наконец отыскали место для лагеря, и до самого ужина трудились не покладая рук. Рид выбрал для стоянки сосновую рощицу, которая прикорнула к крутому скальному уступу. Земля здесь была густо выстлана мягкой опавшей хвоей. Воды у них было в достатке, да к тому же рядом с лагерем был небольшой ручей. Вода била из расселины в скале, весело журча по каменистому, поросшему мхом ложу, и шумно низвергалась вниз по склону.
Они молча и жадно утолили голод, а затем Рид открыл ножом жестянку с консервированными персиками. Выудив ложкой крупный золотистый плод, он с удовольствием хлебнул густого приторного сока.
– Не смог устоять перед искушением. Вкуснейшая штука эти персики, жалко, что не смогли купить побольше.
Тресси лукаво улыбнулась ему.
– Что ж, мы заслужили право полакомиться. У нас в Миссури персики растут прямо на деревьях. – Она впилась белыми зубами в сочный сладкий плод и с наслаждением облизнулась. – И вправду вкусно, но попробовал бы ты наши, миссурийские персики! Как же я соскучилась по родным местам… – Она осеклась, решив, что говорить об этом не следовало, и сменила тему: – Если мы подольше задержимся в одном месте, я состряпаю что-нибудь съедобное из сушеных бобов.
– Это еще успеется, – сказал Рид. – Потом.
– Когда мы доберемся до цели, – подхватила Тресси. – Знаешь, Рид, мне так хочется…
– И мне тоже, Тресси. Мне тоже.
– Ладно, если ты не против, я искупаюсь. Очень уж заманчиво выглядит этот
Рид допил остатки густого сока и отставил миску.
– А я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Осмотрюсь, что и как. Если понадоблюсь – крикни.
Риду совершенно не хотелось торчать поблизости, пока Тресси будет купаться. Кроме того, он хотел вернуться немного назад по их следу. С тех пор как днем он услышал отдаленное конское ржание, Рид все ожидал увидеть загадочного всадника или, по крайней мере, заметить его следы. Ничего подобного не случилось, и это было в высшей степени странно.
Впервые с тех пор, как они покинули Вирджинию, Рид вынул из чехла ружье. Тресси заметила, что он отправился на разведку при оружии – стало быть, все же придает значение недавнему происшествию.
Темнело. Она порылась в вещах, отыскивая мыло, и пошла к ручью. Там, усевшись на берег, девушка стянула сапоги, сняла мужские брюки и фланелевую рубашку. Одежда пропахла потом и дорожной грязью. «Постираю, когда вымоюсь», – решила Тресси и, встав, размотала длинный лоскут ткани, туго стягивавший ее грудь. Она потянулась всем телом, смутно белеющим в лунном свете, провела ладонями по груди и вздрогнула от прихлынувшего желания. Тело ее изнывало по ласкам Рида. Отвлекшись от соблазнительных мыслей, Тресси окунула в воду кусок мыла и принялась намыливаться.
В полной тишине кто-то отчетливо хихикнул. Услышав этот звук, Тресси стремительно обернулась, обеими руками прижав к груди скользкое мыло. Даже если Рид тайком подсматривает за ней – он не станет хихикать. Значит, кто-то чужой.
– Рид! – что есть силы крикнула Тресси, опрометью бросившись к лагерю, чтобы хоть чем-то прикрыться. Она почти добежала до груды одеял, когда из-за деревьев бесшумно, точно призраки, выступили неясные фигуры людей. Их было семеро. Мальчики-индейцы, почти голые, всем на вид не больше пятнадцати лет. В пламени костра их тела блестели, словно смазанные жиром. Возможно, так оно и было на самом деле.
Тресси замерла как вкопанная. Добраться до одеял она не успела, значит, надо искать другое укрытие. Но едва она двинулась с места, как один из мальчиков пронзительно свистнул и метнулся ей наперерез. Тресси закричала и выронила скользкое от воды мыло. Видя ее испуг, мальчики развеселились не на шутку. Они что-то кричали друг другу, кивая и хохоча во все горло, один приставил ладони к паху – в недвусмысленно грубом жесте. Это еще больше развеселило остальных.
Один из мальчиков схватил Тресси за руку.
– Нет! – крикнула она, рванувшись прочь. Тогда юный индеец плашмя ударил ее ладонью между грудей. Удар был так силен, что Тресси пошатнулась.
– Рид! – опять позвала она, затравленно глянув на своих мучителей. Господи, да куда же он делся? Неужели он позволит краснокожим безнаказанно издеваться над нею? Они совсем еще мальчишки, но намерения их ясны как божий день.
Индеец, ударивший Тресси, потянулся к ее волосам. Она отпрянула, и он снова угрожающе занес руку. Тресси послушно замерла. Мальчик сгреб в кулак ее остриженные локоны и тряхнул так, что у нее застучали зубы, потом ткнул пальцем в обнаженную грудь. Вопрос был понятен и без слов.