Ангел разрушения
Шрифт:
— Детектив Старки?
— Кэрол Старки. А это специальный агент Пелл из АТО. Спасибо, что организовали нам встречу.
Ольсен попросил их показать документы и записаться в журнале. Вид у него был скучающий, а ходил он так, словно у него болели ноги. Он вывел их через задний выход, сквозь двойные стеклянные двери, и они зашагали по дорожке к другому зданию. Старки успела заметить два баскетбольных поля и огород. Несколько заключенных играли в баскетбол, они были без рубашек, громко шутили и явно получали от жизни удовольствие. Играли они плохо и редко попадали в кольцо. Все, кроме одного, были белыми.
— Должен
— Это помешает нам получить его согласие на разговор без адвоката?
— Ни в коей мере. Данные препараты не влияют на оценку реальности, они воздействуют лишь на мании. Он некоторое время не принимал лекарств, но недавно у нас возникла проблема, и нам пришлось возобновить лечение.
— Какая проблема? — спросил Пелл.
— Теннант при помощи чистящих средств и йода, который он украл в изоляторе, сделал взрывчатое вещество. И ему оторвало большой палец левой руки.
Пелл покачал головой.
— Вот задница!
— Ну, у нас тут минимальная система безопасности, и у заключенных полно свободы.
Даллас Теннант оказался полным, бледным мужчиной с большими глазами. Он сидел за чистым столом с пластиковым покрытием, который придвинули к стене, но встал, когда Ольсен ввел их в комнату для допросов. Его левая рука была забинтована и казалась непривычно узкой без большого пальца. Теннант встретился взглядом со Старки и не отвел глаз. На его правой руке не хватало половины указательного и среднего пальцев, шрамы были старыми, загрубевшими. О них Старки читала в отчете Мюллера.
— Здравствуйте, мистер Ольсен, — сказал Теннант. — Это детектив Старки?
Ольсен их представил, и Теннант протянул им руку, но ни Старки, ни Пелл ее не пожали. Пожимать руки заключенным нельзя. Это ставит тебя на одну с ними доску, вы становитесь равными, а вы не равны. Они в тюрьме, вы — нет. Они слабы, вы сильны. Эту игру в «кто сильнее» Старки узнала, еще когда только надела форму. Ведь уроды, сидящие в тюрьме, считают, что друг — это тот, кем легко манипулировать.
Ольсен положил на стол блокнот, листы в котором удерживались специальным зажимом, и снял колпачок с фломастера.
— Теннант, в этой форме говорится, что ты предупрежден о праве потребовать присутствия адвоката во время допроса и ты от него отказался. Тебе надо поставить свою подпись вот здесь, на этой строчке, а я выступлю в роли свидетеля.
Пока Теннант подписывал бумаги, Старки заметила, что на углу стола лежит толстая книга в пластиковой обложке, закрытая на два фигурных крючка; обложку украшала фотография тропического острова на закате, и прописными буквами был написан заголовок: «Мои счастливые воспоминания». Дешевый альбом для любительских фотографий, какой можно купить в любой лавке.
Старки подняла голову и увидела, что Теннант на нее смотрит.
— Это моя книга.
Ольсен постучал пальцем по очередной форме.
— Поставьте вот здесь вашу подпись, детектив.
Старки с трудом отвела от Теннанта глаза и вздохнула. Ольсен заверил подпись Старки, проставил число и объяснил, что конвоир будет стоять за дверью, чтобы увести Теннанта, когда они закончат. После этого он ушел.
Старки показала Теннанту, где он должен сесть. Она хотела сидеть напротив, чтобы Пелл оказался рядом с ним и Теннанту приходилось смотреть то на одного из них, то на другого, а не на обоих сразу. Теннант подвинул к себе свою книгу, когда пересел на другое место.
— Во-первых, Даллас, я хочу вам сразу сказать, что мы расследуем не ваше дело. В нашу задачу не входит предъявить вам какое-нибудь обвинение. Мы закроем глаза на преступления, в которых вы нам признаетесь, если они не совершены против людей.
Теннант кивнул.
— Таких нет. Я никогда никому не причинил вреда.
— Хорошо. Тогда начнем.
— Можно, я сначала вам кое-что покажу? Я думаю, это вам поможет.
— Давайте не будем отвлекаться, Даллас, и поговорим о причине, по которой мы сюда приехали.
Он повернул к ней книгу, не обращая ни малейшего внимания на ее возражения.
— Это не займет много времени, а для меня очень важно. Сначала я не хотел с вами встречаться, но потом вспомнил ваше имя.
Он показал место в альбоме, заложенное куском туалетной бумаги, а потом открыл его.
Газетная вырезка пожелтела оттого, что пролежала под пластиком три года, но заголовок вполне можно было прочитать. Старки почувствовала, как внутри у нее все сжалось. «ОФИЦЕР ПОГИБ ВО ВРЕМЯ ВЗРЫВА БОМБЫ. ВТОРОЙ НАХОДИТСЯ В КРИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ». Статья из «Лос-Анджелес таймс» про взрыв бомбы на парковке для трейлеров, убивший Рафинада и ранивший Старки. Над заголовком была помещена зернистая черно-белая фотография: две бригады «скорой помощи» — одна занимается Рафинадом, другая — Старки, пожарные сражаются с огнем, охватившим стоящий на заднем плане трейлер. Старки не читала эту статью и три следующие. Ее подруга Мэрион Тайсон сохранила газеты и принесла их Старки в первую неделю после того, как ее выписали из больницы. Старки выбросила газеты и больше никогда не разговаривала с Мэрион Тайсон.
Старки постаралась взять себя в руки, чтобы не выдать своих чувств.
— Все в этой книге имеет отношение к взрывам бомб?
Теннант начал переворачивать страницы, чтобы она могла сама убедиться, и ее глазам предстали смертоносные вспышки пламени, уносящие жизни людей и разрушающие дома, искореженные машины и части человеческих тел, словно перед ней лежал учебник по анатомии.
— Я начал собирать их еще в детстве. Я не хотел с вами встречаться, но потом вспомнил, кто вы такая. Помню, как смотрел новости по телевизору в тот день, когда вас убили, и испытал настоящий восторг. Потрясающее впечатление. Я надеялся получить у вас автограф.
Прежде чем Старки успела ему ответить, Пелл протянул руку и захлопнул книгу.
— Сегодня никаких автографов, ты, кусок дерьма.
Пелл придвинул к себе книгу и положил на нее руку.
— Сегодня ты нам расскажешь, где брал гексоген.
— Это мое. Вы не можете ее забрать. Мистер Ольсен заставит вас мне ее вернуть.
Старки разозлилась на Пелла за вмешательство, но постаралась этого не показать и держаться спокойно. В Пелле произошла внезапная перемена; в машине он был задумчивым и отстраненным; этот Пелл замер на своем стуле, точно леопард, приготовившийся к прыжку.