Ангел разрушения
Шрифт:
Старки скрестила ноги, сообразила, что сделала, и села ровно.
— В моем сне появился Пелл. Врачи сняли с Рафинада шлем, но оказалось, что на его месте этот ублюдок Пелл.
Дана кивнула.
— Тебя к нему влечет.
— Ради бога, Дана.
— Так влечет или нет?
— Я не знаю.
— Раньше ты говорила мне, что он тебя пугает. Может быть, в этом все дело.
— Два лица?
— Да. Скрытая картинка.
Старки попыталась обратить все в шутку.
— Может быть, я просто извращенка, которой нравится
— Ты ни с кем не встречалась, с тех пор как это произошло?
Старки почувствовала, как краснеет. Она отвела глаза, надеясь, что выглядит погруженной в раздумья, хотя на самом деле внутри у нее все сжалось от страха.
— Ни с кем.
— Ты собираешься что-то делать в связи с этим своим влечением?
— Не знаю.
Они немного помолчали, и Дана посмотрела на часы.
— Похоже, наше время подходит к концу. Я бы хотела, чтобы у тебя появился еще один повод для размышлений.
— Разве того, что есть, не достаточно?
Дана улыбнулась, взяла блокнот и положила его на колени, словно уже решила, что намерена туда записать.
— Ты пошутила, что хочешь вернуться на прежнее место работы из-за того, что тебе нравится риск. Но я помню, что ты мне сказала во время нашей первой встречи. Тогда я заметила, что работа сапера очень опасна.
— Да?
Старки не помнила, что было дальше.
— И ты мне сказала, что это не так. Ты говорила, что бомбы никогда не казались тебе опасными, что бомба — это лишь головоломка, которую необходимо разгадать, аккуратная, конечная и предсказуемая. Я полагаю, что ты чувствовала себя в безопасности рядом с бомбой, Кэрол. Тебя пугают люди. Тебе не кажется, что именно по этой причине ты с таким удовольствием работала в отряде саперов?
Старки посмотрела на часы.
— Такое впечатление, что ты права. Время закончилось.
Старки вышла от Даны, села в машину и поехала в сторону Спринг-стрит с нарастающим ощущением неизбежности. Она говорила себе, что решение принято, но прекрасно понимала, что ее уверенность подобна уверенности пьяного, который падает с лестницы. Она окажется на дне в любом случае, какие бы решения ни принимала. Она уже на лестнице. Она падает. Она увидит, как умирает.
К тому времени, когда Старки подъехала к участку, она почувствовала оцепенение, в голове клубился туман, словно она превратилась в призрак, вернувшийся в свое постоянное место обитания и лишившийся веса и плоти.
В общем зале Хукер возился с кофейным автоматом. Старки смотрела на него, понимая, что он наверняка знает телефоны новостных телеканалов. Она сказала себе, что ей следует спросить эти телефоны, позвонить и получить наконец проклятые записи. Сделай это сейчас, пока тебя не оставило мужество.
Она решительно направилась к кофейному автомату.
— Хорхе, ты отдал записи на
— Да. Ты же помнишь, что я обещал этим заняться.
— М-м-м. Я просто хотела удостовериться.
— Наш департамент пользуется услугами студий Голливуда. Мы получим результаты через два или три дня.
— Да, я помню. Послушай, а у тебя не осталось записей восьмого канала?
— Конечно. И одну из них ты взяла домой, Кэрол. Неужели не помнишь?
— Ради бога, Хорхе, я взяла домой целую кучу записей. Неужели я могла запомнить, кем они сделаны?
Хукер посмотрел на нее.
— Нет, наверное.
— А с кем ты разговаривал на восьмом канале, чтобы получить записи?
— Сью Борман. Она директор отдела новостей.
— Дай мне ее телефон, пожалуйста. Я хочу задать ей несколько вопросов.
— Может быть, я сумею на них ответить. Что ты хочешь узнать?
Ничего не дается за так. Ну почему он не мог просто назвать ей номер.
— Я хочу поговорить с ней о записях, Хорхе. Так ты дашь мне ее телефон?
Старки вместе с Хукером подошла к его столу, а потом сразу же позвонила со своего телефона на восьмой канал. Она просто набирала номер, не думая о том, что скажет. Ей не хотелось думать. Она боялась, что откажется от своей затеи, если начнет размышлять.
Старки помнила только присутствие восьмого канала на стоянке трейлеров. Она знала, что там были и другие, но все они вылетели из памяти, и ей не хотелось наводить справки. Она запомнила восьмой канал из-за того, что на их передвижной станции имелась аббревиатура КРОК. Саперы называли КРОК дерьмовозом.
— Детектив Старки из полицейского департамента Лос-Анджелеса. Я бы хотела поговорить со Сью Борман.
Когда Сью Борман взяла трубку, в ее голосе Старки услышала тревогу. Наверное, профессия накладывает отпечаток.
— Мы отправили вам все записи. С ними все в порядке? У вас не возникло проблем?
— Нет, мадам. С записями полный порядок. Мы ценим ваше сотрудничество. Я звоню вам относительно других записей.
— Но других у нас нет. Мы отослали все, что было отснято.
— Речь идет о старых записях. Вероятно, они в вашем хранилище. Три года назад на стоянке трейлеров в Чатсворте был убит офицер полиции, а другой получил множественные ранения. Вы помните?
— Нет. Там была бомба?
Старки закрыла глаза.
— Да, бомба.
— Подождите минутку. Там все произошло немного иначе, чем сейчас; оба полицейских были убиты, но докторам удалось спасти одного из них.
— Да, речь идет именно об этом эпизоде.
— Тогда я работала репортером. Кажется, я делала этот репортаж.
— С тех пор прошло три года. Может быть, вы уничтожили записи?
— Мы храним все. Послушайте, как, вы сказали, вас зовут?
— Детектив Старки.
— Я ведь не с вами разговаривала относительно взрыва в Силвер-Лейк?