Ангел разрушения
Шрифт:
Когда все три сообщения были отправлены, Пелл сказал Бергену, что он вернется через несколько минут, и увлек Старки за собой.
— А зачем вам возвращаться? — спросила Старки.
— У меня есть дело в АТО. Вас это не касается.
— Да пошел бы ты, Пелл.
— Откуда такое раздражение? У тебя это постоянно?
Старки нахмурилась, но отвечать не стала. Она вытряхнула из пачки сигарету и закурила. Пелл подумал о выпивке и бесконечных сигаретах: интересно, всегда ли Старки была такой или это началось после происшествия на стоянке трейлеров? Вместе с агрессивной манерой разговора и нетерпимостью. Иногда во время долгих поездок по городу или когда он лежал без сна в своем паршивом номере, Пеллу хотелось спросить у нее об этом, но он понимал, что так поступать не следует. Он на своем опыте знал, как событие вроде того, что произошло со Старки, может изменить человека — если внутри ты становишься беззащитным, значит, ты должен обзавестись жесткой скорлупой. Он заставил себя не думать о подобных вещах.
Старки взмахнула сигаретой, словно ей не понравилось, как она ее раскурила, а потом отвернулась.
— Мне нужно быть на Спринг-стрит. Я должна с Марзик опросить людей, которые видели нашего парня.
— Возьми компьютер. Мы можем позднее посидеть у тебя и проверить, ответил ли нам кто-нибудь.
Старки взглянула на него и пожала плечами.
— Конечно. Мы можем заняться этим у меня. Я подожду тебя в машине.
Пелл посмотрел вслед Старки, а потом вернулся к двери кабинета Бергена. Он вновь постучал, и Берген, осторожно озираясь по сторонам, высунулся в коридор, как и в первый раз. Пелл ненавидел иметь дело с такими людьми.
Когда дверь за ними закрылась, Берген сказал:
— Надеюсь, я не сказал ничего лишнего в ее присутствии.
Пелл вытащил конверт, в котором лежали тысяча двести долларов, и молча ждал, пока Берген пересчитает деньги.
— Тысяча двести, все в порядке. Вы в первый раз заплатили мне наличными. Обычно я пишу расписку, но на этот раз Джерри сказал, что ничего не нужно.
— Если так сказал Джерри, значит, так тому и быть.
Берген нервно пожал плечами.
— Хорошо. Итак, вам не нужна расписка?
— Я хочу еще один компьютер.
Берген удивленно посмотрел на Пелла.
— Вам нужен еще компьютер? Вроде того, который вы уже взяли?
— Да. И настроенный так, чтобы я мог попасть на «Клавдий».
— Но зачем вам еще один компьютер?
Пелл сделал шаг вперед и посмотрел в глаза Бергена, так что его мускулистый собеседник вздрогнул.
— Вы можете подготовить для меня второй компьютер или нет?
— Это будет стоить еще тысячу двести долларов.
— Я вернусь позднее. Один.
8
После того как Старки отвезла Пелла в отель, они с Марзик остаток дня потратили на опрос посетителей прачечной в Силвер-Лейк. Ничего нового они не выяснили. Никто не помнил человека в бейсболке и рубашке с длинными рукавами, который звонил по телефону. Старки ужасно не хотелось докладывать Келсо, что им не удалось получить надежного описания внешности преступника.
В конце дня они заехали в цветочный магазин, чтобы показать Лестеру Ибарре три фотографии, полученные от Пелла.
Лестер внимательно изучил все фотографии и покачал головой.
— Похоже, это три разных парня.
— Это один и тот же человек, который тщательно замаскировался.
— Может быть, тот тип, которого видел я, тоже маскировался, но он выглядел старше, чем эти парни.
Марзик попросила у Старки таблетку тагамета.
Старки поехала домой, полная решимости сделать небольшой перерыв и не пить джин. Она налила в большой кувшин охлажденного чая, пила его и пыталась смотреть телевизор, но большую часть вечера провела, размышляя о Пелле. Она пыталась не думать о нем и сосредоточиться на расследовании, но всякий раз ее мысли возвращались к Пеллу и их разговору — тому самому, когда Пелл обещал взять удар на себя, если Теннант будет жаловаться.
Старки выключила свет, легла в постель, но сон не шел. Она не могла заснуть даже на свои жалкие два часа.
Наконец она вытащила из туалетного столика фотографию Рафинада, принесла в гостиную, села в кресло и долго ее рассматривала, дожидаясь, когда ночь подойдет к концу.
Один мужчина уже взял на себя предназначавшийся ей удар. Она больше не позволит делать это другим.
На следующее утро, в десять минут десятого, Бак Даггет позвонил ей на Спринг-стрит.
— Кэрол, не хочу быть навязчивым, но не расскажешь ли мне, как идет расследование.
Старки почувствовала укол совести. Она прекрасно понимала, в каком положении находится Бак, ведь он ничем не мог помочь своему другу, когда тот вышел на линию огня. Она испытывала такие же чувства после взрыва на стоянке трейлеров. И даже через три года эти страшные мысли продолжали ее преследовать.
— Боюсь, что нет, Бак. Мне очень жаль.
— Я все время задаю себе вопрос. Ну, ты меня понимаешь?
— Да. Послушай, я должна держать тебя в курсе, но у меня было слишком много дел.
— Я слышал, что им удалось найти надпись на одном из фрагментов бомбы. О чем там речь?
— Мы пока точно не знаем. Это либо «пять», либо «S», но тут ты прав, символ вырезан на стенке трубы.
Старки не знала, что она может рассказать Даггету о Мистере Рыжем, поэтому решила промолчать.
Бак явно колебался.
— Так «пять» или «S»? Проклятье, что это может означать?
Старки хотелось сменить тему.
— Я не знаю, Бак. Если я что-нибудь выясню, обязательно тебе сообщу.
Сантос помахал ей рукой, показывая на телефон. На аппарате мигал огонек второй линии.
— Послушай, Бак, мне кто-то звонит. Как только я узнаю что-то новое, сразу же тебе позвоню.
— Хорошо, Кэрол. Я тебя не тороплю, ты же понимаешь.
— Я знаю. До встречи.
Старки показалось, что она уловила разочарование в его голосе, и чувство вины усилилось.
Оказалось, что ей звонит Джон Чен.
— Для тебя прислали улики из лаборатории АТО в Роквилле.
— Компоненты бомбы из Майами?