Ангел разрушения
Шрифт:
— Да. Тебе бы следовало предупредить меня об этой посылке. Сегодня я должен быть в суде, а теперь мне придется заниматься бумажной работой с новыми уликами. А к одиннадцати мне необходимо в суд.
Старки посмотрела на часы.
— Я буду у тебя раньше. Хочу взглянуть на улики.
Чен, или какой-то другой криминалист, должен будет персонально, по списку, передать улики Старки.
— Мне нужно в суд, Кэрол. Давай лучше позже. Или завтра.
В голосе Чена появились визгливые нотки, которые всегда ужасно раздражали ее.
— Я выхожу, Джон. Буду у тебя через двадцать минут.
Она уже шла к выходу, когда дверь кабинета Келсо распахнулась, и она вспомнила про Теннанта. На несколько минут она забыла о том, что произошло в Атаскадеро.
— Старки!
Келсо поспешно направился к ней, держа в руке кофейную чашку с надписью: «САМЫЙ СЕКСУАЛЬНЫЙ ЛЮБОВНИК В МИРЕ». Старки с застывшим лицом наблюдала за ним, думая: «Ну и хрен с ним, если Ольсен написал жалобу. Сейчас уже поздно из-за этого тревожиться».
— Заместитель шефа Морган хочет провести совещание сегодня в час в моем кабинете.
Старки почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
— По какому поводу?
— А как ты сама думаешь, детектив? Он хочет знать, как продвигается расследование. Дик Лейтон также будет присутствовать. Ты расскажешь о том, что тебе удалось сделать. Надеюсь, у тебя есть хорошие новости.
Старки почувствовала, как начинает успокаиваться; похоже, никого из отдела служебных расследований не будет.
Келсо развел руками.
— Ну так ты готова мне коротко рассказать о своих достижениях?
Старки сообщила ему о «Клавдии», объяснила, как Теннант узнал про Мистера Рыжего, который иногда там появляется, и что, по ее мнению, на «Клавдии» можно раздобыть полезную информацию.
Келсо слушал ее с видимым удовольствием.
— Ну, это уже что-то. Создается впечатление, что мы не сидим на месте.
— Но так и есть, Барри.
Она ничего не пила, но после разговора с Келсо у нее разболелась голова.
Ее все еще трясло, когда она выходила из участка, надеясь перехватить Чена до того, как он уедет в суд. Старки столкнулась с ним, когда он уже спускался по лестнице, перекинув через руку спортивную куртку. Встреча с Кэрол его не порадовала.
— Я же говорил тебе, что тороплюсь в суд, а ты обещала приехать через двадцать минут.
— Ты просто введи меня в курс дела и можешь уходить.
Старки предпочитала работать в одиночестве, когда никто не стоял у нее за спиной. Она справится гораздо лучше, если Чена рядом не будет и он не станет предлагать ей помощь.
Чен принялся ворчать, однако вернулся с ней в лабораторию. Два техника ели сэндвичи, положив рядом пластиковые пакеты с частями человеческого тела — во всяком случае, Старки так показалось. Запах формалина наполнял лабораторию.
— Они прислали два устройства, Старки, а не просто макет из библиотеки, о котором ты говорила.
Это ее удивило.
— Я рассчитывала только на макет.
— Макет мы действительно получили, а также фрагменты, оставшиеся после взрыва. В отчетах написано, что они имеют одинаковую конструкцию, только в одном случае это была настоящая бомба, а в другом — нет.
Старки вспомнила, что Пелл ей рассказывал о взрыве в мастерской — взрыве, который описывался в одном из семи отчетов, привезенных им. Она уже успела его прочитать и решила, что теперь будет полезно изучить само устройство.
Чен отвел ее в угол лаборатории, где на черном столике стояли две белые коробки. Обе коробки были открыты.
— Все тщательно запротоколировано, — сказал Чен. — Ты должна расписаться здесь, и тогда АТО будет считать, что у тебя есть доступ. Потом можешь делать с этими уликами все, что посчитаешь нужным, вплоть до проведения испытаний, в результате которых улики могут пострадать.
Речь шла о том, что иногда для разборки устройства приходилось ломать некоторые его компоненты. Старки не собиралась этого делать, ее вполне устраивали результаты, полученные в Майами.
Старки подписала необходимые документы там, где указал Чен, а потом вернула их ему.
— Хорошо. Могу я поработать за твоим столом?
— Только не устраивай беспорядок. Я знаю, где что у меня лежит, поэтому постарайся все вернуть на прежние места. Ненавижу, когда люди все перекладывают.
— Я оставлю все как есть.
— Сообщить Рассу Дейглу, что ты здесь? Вдруг он захочет изучить улики.
— Я бы предпочла поработать над бомбой одна, Джон. Я позову его, как только закончу.
Чен наконец ушел, и Старки облегченно вздохнула, закрыла глаза и поняла, что напряжение начало медленно отступать — так лед постепенно превращается в воду. Эту часть своей работы она всегда любила, но старалась скрывать свои чувства от окружающих. Когда Старки брала бомбу в руки, когда ощущала ее плоть, касаясь пальцами и ладонями, они словно сливались воедино. Так было с первых практических занятий во время обучения в Редстоунской школе. Бомба — это головоломка, часть целого, которое Старки могла увидеть так, как не получалось ни у кого. Может быть, Дана права. Впервые за три года Старки оказалась наедине с бомбой, и на нее снизошел покой.
Старки натянула пару виниловых перчаток.
АТО прислал оба устройства вместе с отчетами — из отдела по борьбе с терроризмом округа Дэйд и Национального лабораторного центра в Роквилле, штат Мэриленд. Старки отложила отчеты в сторону. Она хотела видеть материал свежими глазами и сделать собственные заключения. Позднее она прочитает отчеты, чтобы сравнить выводы специалистов из Мэриленда и Майами со своими.
Взорвавшееся устройство было обожженным и состояло из двадцати восьми фрагментов, сложенных в отдельные пластиковые мешочки, на каждом мешочке имелся ярлык с номером и описанием.