Ангел возмездия
Шрифт:
— Есть, мамочка, есть, — заголосили они враз, — любим мы его, любим, не просто и нам далось это решение — жить втроем.
Теперь заплакали дочери, а в тело матери словно возвращалась душа, ее лицо оживало, и только глаза оставались по-прежнему грустными.
— Так, — хлопнула она ладошкой по столу, — хватит слез, чего разревелись. Праздник у нас, а вы мокроту развели. Ирина, давай, там у меня наливочка припрятана — вот и отметим с утра радостное событие. Когда зятек то появится, расскажите хоть о нем немного, а то и не знаю ничего?
Девчонки обрадовались, кинулись на шею к матери, благодаря за понимание, и наперебой рассказывая о Володе.
Кэтвар,
Ночью с этого места виднелась лишь чернота оконного стекла, словно не пропускающая взор дальше, за то с другой стороны в великолепии представал город с многочисленными огоньками фонарей, окон и витрин. А днем серая дымка производственного смога нависала над строениями разной высоты.
Может быть, колер леса действовал на Кэта или что-то другое, но он в задумчивости не отходил от окна, то вспоминая прожитые годы, то переключаясь на природу и пытаясь вплести ее в свою жизнь.
Серебрятся ли ночи луною, Золотятся березы лесов, Осень синим туманом порою Закурится над гладью лугов. Из росы изумрудные брызги Засверкают на солнце в траве, И цветных переливов изыски Застывают в осенней листве. Собираются дикие гуси В свой годами намеченный клин, Погостили у русской бабуси На озерах зеленых равнин. Улетят перелетные птицы, Только я никогда не пойму — Почему же на веках ресницы Заморгают слезой на луну.Кэтвар с трудом стряхнул ностальгический романтизм в крапинках пессимизма, присел в удобное кресло. Завтра день намечается сложным и необыкновенным, принесет удачу или что-то иное. Но факт, что изменится многое, а он верит в лучшее.
Михась вчера наконец-то выполнил его заказ, принес небольшой прибор с инструкцией и долго еще на словах объяснял принцип действия. Стас, которого специально пригласили по этому поводу на встречу, задавал множество вопросов, читал и перечитывал инструкцию, остался доволен. Сказать доволен — ничего не сказать. Он находился в восторженном шоке и долго не мог поверить в происходящую действительность. Пощипывал себя иногда — не сон ли это. А потом ушел освежить в памяти топографическую анатомию головного мозга с учетом функциональных направлений.
Кэт мог довериться только ему. И не потому, что он слыл известным, прекрасным доктором, к которому всегда стояли толпы людей, хотя и велся прием по записи. В его профессиональных способностях не сомневался никто. Он был родственником, родным братом Марины, его жены, и это здесь играло главную роль.
Стас пролистывал спецлитературу, но мысли крутились около прибора, которому еще нет названия. Никто не знает, и не должен узнать о его существовании. Эффект разорвавшейся бомбы
«Это же надо!.. Какой головой нужно обладать, что бы создать такой уникальнейший прибор! Скрывать его существование и саму идею, что бы ни один придурок не смог захватить власть над миром». Станислав Тихонов поражался глубиной и простотой мысли Михася, отца этого драгоценнейшего прибора.
Стас изучал головной мозг человека с учетом небольшого списка, полученного от Кэтвара, в котором перечислялся ряд функций. Способностей, которые нужно развить или создать вновь, которые где-то спят еще в глубинах нашего мозга и практически не проявлялись никогда в реальности, но уже заложены в кладовые серого вещества.
Он не мог работать спокойно — то бегал в восторге по комнате, то курил сигарету за сигаретой в предвидении и предвкушении первого человека не планете, осуществившего функциональную перестройку головного мозга. И сразу же почему-то вспомнился Горбачев, со своей говнистой перестройкой, казавшейся теперь мелочной и очень дурно пахнущей исторической реальностью.
На следующий день, как и договаривались, собрались все вместе. Стас сразу же предложил следующее:
— Я готов к реальному применению прибора, но все-таки испытания необходимо перенести. Во-первых, это должно происходить у меня в клинике, где есть необходимая медицинская аппаратура на всякий, непредвиденный случай, о котором не хочется, но приходится говорить и учитывать. Во-вторых, в выходной день, когда клиника частично не работает и прием первичных больных не ведется. Значит мы сможем спокойно работать, не вызывая лишних вопросов.
— И, в-третьих, — перебил его Михась, — необходимо незаметно усилить охрану клиники и информационную защиту кабинета или комнаты, где будет происходить вся процедура. Так что я абсолютно согласен в этом вопросе со Стасом. Извини, я тебя перебил.
— А собственно — все, — он развел руками, — два дня осталось.
Дни прошли в огромном эмоциональном напряжении для всех пятерых. Даже самые близкие родственники не посвящались в проект, лишь видели какую-то странную суету и нервозность.
И вот, долгожданный день настал!
Михась, устроившись в удобном кресле посередине комнаты, оглядел присутствующих.
— Давай, Стас, с Богом!
Станислав, держа в руках бесценный прибор, обратился к соратникам:
— Вы лучше сядьте, мне так удобнее — что бы не отвлекаться.
Ему возражать не стали. Марина и Михаси — Николай с Татьяной, расселись по стульям.
Прибор крепился к голове так, чтобы его можно было двигать и фиксировать над любой точкой, а затем уже многочисленными винтиками определять длину и направление невидимого луча.
— С Богом, — произнес Стас и включил прибор.
— Сдвинь на миллимикрон влево и вглубь, — сразу послышался ответ Кэтвара на действие прибора. Стас чуть подвернул одно колесико, — так, хорошо — активируй зону, — продолжал говорить Кэт.
Стас нажал кнопку активации луча.
— Прекрасно, Стас, молодец, прибор работает отлично. А ты вообще супер — сразу направил луч в нужную точку, ошибся лишь на долю микрона.
— Просто повезло, Кэт.
— Ладно, не скромничай, теперь давай второй пункт.