Ангел
Шрифт:
Она подошла к нему, взяла за руку и провела в квартиру.
Они стояли в прихожей, глядя друг на друга и все еще держась за руки. Оба молчали.
Наконец он сделал шаг к ней, притянул к себе и поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую.
–Я так рад тебя видеть, Рози,– произнес он.
– Я тоже, Джонни,– ответила она со смехом в голосе.
Его сияющие голубые глаза неотступно следовали за ней. В них отражалась буря чувств и желаний. Ему хотелось опять и опять целовать ее лицо, сорвать с нее платье, любить ее страстно, нежно и нескончаемо
Хотелось рассказать ей обо всем, что он передумал со дня их встречи, поведать о своих чувственных фантазиях, сказать не теряя ни минуты, что он любит ее, попросить I выйти за него замуж.
Он хотел сказать ей все это прямо сейчас. Он все хотел сейчас. Сразу. Немедленно. Жизнь вдали от нее была для него больше невозможна. Но так больше не будет. Отныне они всегда будут вместе. До конца своих дней.
Конечно, он понимал, что все это пока неосуществимо. Он не может так сразу ни рассказать ей о своих переживаниях, ни объяснить что-либо. «Спокойно, не торопись»,– уговаривал он себя. И ему все-таки удалось справиться со своими взбунтовавшимися чувствами и овладеть собой.
Большую часть своей сознательной жизни он ждал встречи с ней, с женщиной своей мечты, со своей будущей верной подругой. Поэтому сейчас можно подождать еще немного, прежде чем она полностью станет принадлежать ему. Но это обязательно должно случиться.
– Давай я повешу твое пальто,– сказала Рози, протягивая руку.
– Д-да,– пробормотал он, только сейчас понимая, что стоял и смотрел на нее с довольно глупым видом.
Неловко освободившись от пальто, он передал его Рози.
Повесив его в стенной шкаф в прихожей, Рози опять улыбнулась, взяла за руку и повела по коридору в гостиную.
–У меня есть шампанское на льду и еще белое сухое вино. Но ты, может быть, предпочитаешь что-нибудь другое?
– О, мне все равно,– сказал он, рассеянно улыбаясь.– Ты что будешь?
– Бокал шампанского. Но ты можешь выбрать, что угодно, Джонни. Все что захочешь.
«О дорогая моя, надеюсь, что это так»,– подумал он, опять пристально глядя на нее, почти пожирая ее глазами. Потом, смущенный нарастающим в нем желанием, отвел взгляд и, подойдя к камину, сказал:
– Ну что ж, шампанское – это прекрасно, почему бы и нет? Конечно, Рози, с удовольствием.
– Извини, я сейчас,– проговорила она и исчезла, прежде чем он успел предложить открыть бутылку.
Джонни повернулся спиной к камину, с любопытством оглядел комнату: ему не терпелось узнать как можно больше о Рози.
Джонни сразу отметил про себя, с каким тонким вкусом обставлена гостиная. Хотя это была довольно большая комната, Рози не стала загромождать ее излишней мебелью: несколько изящных старинных столов, пристенный столик, диваны и кресла, обтянутые желтым, в тон стен шелком, небольшая коллекция картин на боковой стене. Посреди комнаты на блестящем паркетном полу – ковер. Повнимательнее взглянув на него, Джонни заметил, что местами он потерт, а краски потускнели от времени, однако было очевидно, что это старинная и очень дорогая вещь.
Повсюду стояли присланные им цветы. Ниши по обе стороны камина были украшены изящными фарфоровыми статуэтками и антикварными хрустальными лампами с абажурами из кремового шелка.
Джонни почувствовал себя как дома в этой удобной и уютной комнате, и даже само это ощущение доставляло ему радость. Привлеченный стоявшим у окна кабинетным роялем, Джонни сделал шаг к нему, но задержался у расставленных на столике фотографий. Кто эти люди? Надо будет спросить, когда она вернется. Ему необходимо знать все о Розалинде Мадиган.
Подсев к роялю, Джонни открыл крышку, и пальцы сами скользнули по клавишам. Он заиграл мелодию Кола Портера, одного из самых любимых своих композиторов. Потом, как это обычно бывало, он начал тихонько мурлыкать, а через минуту уже вполголоса напевал начало песни «Ты что-то делаешь со мной».
– Замечательно, Джонни! – воскликнула появившаяся в дверях Рози.
– Так, немножко побренчал,– ответил он, оглянувшись.
Рози держала в руках поднос, на котором стояли ведерко со льдом и бутылкой шампанского и бокалы. Он быстро поднялся, чтобы помочь ей, но Рози мягко отстранила его со словами:
– С этим я прекрасно справлюсь сама, не беспокойся,– и осторожно поставила поднос на кофейный столик перед камином.
– Жаль, что ты прервал пение,– продолжила она, наливая шампанское в высокие хрустальные бокалы.– Мне очень нравится твой голос, Джонни. Я люблю тебя слушать. Пожалуйста, спой еще. Ой, мне не следовало этого говорить, да? Это же твоя работа, то, чем ты постоянно занимаешься. И ты остался в Париже не для того, чтобы опять петь, а чтобы немного отдохнуть перед гастролями в Англии.
Джонни взял предложенный ему бокал, внутренне ликуя от ее слов. Она сказала, что ей очень нравится его голос. Это было чрезвычайно важно для него. Какое счастье услышать от нее такой комплимент!
– Когда я вижу рояль, ничего не могу с собой поделать, меня к нему так и тянет,– проговорил он.– Я еще спою для тебя много раз, когда ты захочешь. Но не сегодня. Сейчас давай лучше поговорим.– Подняв бокал, он сказал:
– За тебя, Рози, за самую прекрасную женщину Парижа!
Посмотрев на него, Рози почувствовала, что краснеет под его внимательным изучающим взглядом. Она покачала головой, ей хотелось отвернуться, спрятаться от этих ярко-голубых пронизывающих глаз, но она поняла, что не в силах этого сделать. Рассмеявшись и покачав головой, она сказала:
– Я вовсе не самая прекрасная женщина Парижа, но все равно спасибо. Я рада видеть тебя здесь, Джонни... в моем городе и в моем доме,– закончила она и слегка дотронулась своим бокалом до его.
– Для меня ты самая прекрасная женщина во всем мире,– тихо проговорил он, глядя на нее взглядом, полным едва сдерживаемой страсти. Потом вдруг отвел глаза, оглядел комнату и, резко меняя тему разговора, быстро спросил:
– У тебя очень славная квартира. Ты давно здесь живешь?
– Уже лет пять. Я ее обнаружила случайно и сразу же просто влюбилась.