Ангел
Шрифт:
Хотя Джонни был расстроен тем, что несколько месяцев подряд она будет занята, тема разговора все же была для него достаточно интересна, и он спросил:
– Где будут проходить съемки?
– В разных местах Франции,– ответила Рози.– В Париже и его окрестностях. Мы обоснуемся на Бийанкурской студии. Наш художник-декоратор Брайан Экланд-Сноу выстроит некоторые декорации в павильонах студии. Но будем снимать и на натуре, в настоящих домах и замках. И, конечно же, в Мальмезоне. Французские власти уже дали нам
– Мальмезон? – сдвинул брови Джонни.– Что это такое? Где это?
– Это замок, который Наполеон купил для Жозефины, как бы их частный дом,– объяснила Рози.– Он расположен недалеко от Парижа, в Руэ, на Сене. Это километров пятнадцать отсюда. Там сейчас прекрасный музей. Ты не хочешь туда съездить?
Джонни не был большим любителем музеев, но сейчас он бы поехал куда угодно, лишь бы находиться рядом с ней. Поэтому он поспешно кивнул.
– Когда ты меня туда повезешь? Завтра?
– Если хочешь.
– Ух ты, да это просто замечательно, Рози! И мы там вместе позавтракаем. Договорились?
– Да. А пока что, я думаю, нам следует заказать обед. А то я уже слегка опьянела от этого шампанского.
– Как скажешь, дорогая.
– Может быть, начнем с паштета по-сельски, потом возьмем морской язык на вертеле?
– Звучит неплохо, я – за.
Немного позднее, когда они уже покончили с основным блюдом, Рози заметила:
– Нелл мне сказала, что ты привез с собой в Париж целую команду.
– Ну да, конечно. Мой личный ассистент Джо Энтон. Еще Кенни Кроссленд, клавишник. И мой менеджер Джефф Смейлз. А часть группы у меня осталась в Лондоне – решили немного отдохнуть от переездов.
– И что же они делают сегодня вечером – Джо, Кенни и Джефф?
– Пошли прогуляться по городу. Заглянуть в знаменитые парижские джаз-клубы.
– Могу спорить, они направились на Рю-де-ла-Уше. Там столько интересных мест. Да и вообще в том районе, поблизости от Буль-Миш.
Джонни, подняв брови, вопросительно посмотрел на нее.
– Бульвар Сан-Мишель,– пояснила она, отвечая на его немой вопрос.
Джонни кивнул и, протягивая руку за бокалом с «мон-траше», спросил:
– Кстати, о моей группе, Рози: ты когда-нибудь была на моем концерте?
Она отрицательно покачала головой.
– Должна сознаться, нет. И очень жалею об этом. Я уже говорила, Джонни, мне так нравится твой голос.
– А что если тебе приехать в Лондон на следующей неделе? Там у меня будет шоу на стадионе Уэмбли.
Не отвечая, Рози в нерешительности смотрела на него.
– Не волнуйся, не будет никаких хлопот,– быстро сказал он.– Ты можешь полететь вместе с нами на моем самолете в понедельник утром. Или я пришлю его за тобой позднее. Соглашайся, Рози. Мне бы очень этого хотелось. И я уверен, тебе понравится. Это интересно – новые впечатления. Тем более если ты никогда не бывала на таких огромных концертах.
– Да, хорошо, я поеду,– сказала она, решившись, и улыбнулась ему.
Не в силах сопротивляться ее улыбке, Джонни потянулся к ней и сжал лежащую на скатерти руку.
– Ни о чем не беспокойся. Через фирму Нелл я закажу тебе номер в моем отеле, в «Дорчестере». Обещаю, ты прекрасно проведешь время.
– Я в этом не сомневаюсь, Джонни,– ответила она и про себя подумала: «Я рада, что он пригласил меня. Я рада, что поеду в Лондон. Столько лет в моей жизни не было радости». В глубине души Рози знала, что у нее с Джонни будет любовь.
34
Рози казалось, что Джонни Фортьюн полностью завладел ее жизнью. Но она сама позволила ему это. Она была его добровольной сообщницей.
Со времени их совместного обеда в «Вольтере» во вторник он постоянно находился рядом с ней. После их поездки в Мальмезон в среду он попросил Рози показать ему интересные места Парижа, которые раньше он не имел возможности посмотреть. В прежние приезды все было подчинено его концертам, и на осмотр достопримечательностей не оставалось времени.
Приложив всю свою фантазию и воображение, Рози постаралась подобрать места, которые, на ее взгляд, должны были ему понравиться. И они прекрасно провели эти несколько дней в прогулках по ее любимому городу, который она знала как свои пять пальцев. Завтракали в дешевых бистро, обедали в пятизвездочных ресторанах, в «Тайеване» и «Тур д'Аржане», всегда находя тему для оживленных бесед и поводы для шуток и смеха.
Между ними возникли прекрасные дружеские отношения.
Но сейчас, в пятницу, сидя за ленчем напротив Джонни за столиком в «Реле Плаза», Рози не могла не заметить странной перемены в его поведении. Он казался холодным, рассеянным, отчужденным, даже немного мрачным и едва разговаривал с ней.
– Что-нибудь случилось? – наконец спросила она, с беспокойством глядя на него.
– Нет,– ответил он тихо.
Она, немного подавшись к нему, таким же тихим голосом сказала:
– Послушай, Джонни, я же вижу, с тобой что-то не так. Прошу тебя, скажи мне, в чем дело.
Он покачал головой, но ничего не сказал.
– Может быть, я тебя чем-то расстроила?
– Конечно, нет,– слабо улыбнулся он как бы в подтверждение своих слов.
– Но ты выглядишь таким печальным, Джонни.
Он молча отвел глаза.
– Ты ничего не ешь,– настаивала она, стараясь понять причину его недовольства, намереваясь во что бы то ни стало добраться до истины, так как ей было необходимо знать правду.
– Я просто не голоден, Рози.
Она посмотрела на свою тарелку с яичницей, в которую она попусту тыкала вилкой и проговорила: