Ангел
Шрифт:
– Интересно. Расскажи поподробнее.
– С удовольствием, но, думаю, лучше будет это сделать за обедом в «Вольтере». Уже много времени, боюсь, как бы нам не потерять наш столик.
– Тогда идем,– сказал он.– Машина ждет внизу.
33
Как ни странно, оказавшись с Рози в общественном месте, Джонни испытал определенное облегчение. Все то время, пока они находились в ее доме, ему приходилось бороться с непреодолимым желанием обнять ее, страстно поцеловать и заняться с ней любовью.
Сейчас
Посетители ресторана, несомненно, узнали его и сейчас незаметно наблюдали. Эти европейцы, они знают, как нужно себя вести, всегда только смотрят, но держатся на расстоянии.
Рози не была столь популярной фигурой. Во всяком случае здесь, в Париже. Вот в Голливуде – да. Там большинство людей узнали бы ее в лицо. Что ни говори, а она была художником по костюмам – лауреатом Академической премии, и очень часто появлялась на фотографиях рядом с Гэвином Амброзом.
Голливуд. Какой бы фурор они произвели там. Раньше он не особенно стремился к известности. Но теперь – другое дело. Из-за Рози. Ему невероятно хотелось, чтобы все ею любовались. Когда они поженятся, он устроит прием в своем доме. Раньше он никогда этого не делал. Джонни понял, что ему хочется показать всем и свой дом, когда в нем будет такая хозяйка.
Подошедший официант прервал его мысли, спросив, чего бы они хотели на аперитив.
Джонни посмотрел на сидящую напротив Рози.
– Шампанское?
Она кивнула и улыбнулась.
–Принесите бутылку «Дом Периньон»,– сказал он официанту и опять перевел взгляд на Рози.
Рози склонилась над меню. Джонни оглядел зал ресторана. «Вольтер» был очень милым и уютным местом: обшитые деревянными панелями стены и мягкое освещение создавали приятную атмосферу спокойствия, которая ему нравилась. По отсутствию ненужных безделушек и замысловатых украшений было видно, что здесь главное хорошие еда и вино, а также безупречное обслуживание.
Подняв голову, Рози сказала:
– Здесь никогда не знаешь, что выбрать. Все блюда обычно замечательные.
– Выбери для меня на свой вкус. Я знаток только итальянской кухни.
–С удовольствием. Но, может быть, сначала отдадим должное напиткам,– сказала Рози, увидев подходившего официанта с ведерком со льдом и бутылкой шампанского в нем.
Они опять обменялись тостами, потом Джонни, поставив бокал, просто сидел и смотрел на нее, не отводя глаз. Он не мог не смотреть на нее даже несколько минут.
На Рози было лиловое шерстяное платье с круглым вырезом и длинными рукавами. Несколько простоватое, по его мнению, однако отлично сшитое, оно удачно подчеркивало ее прекрасную фигуру. А чистый лиловый цвет еще больше оттенял огромные зеленые глаза.
–Джонни, ты весь вечер разглядываешь меня. А сейчас особенно,– тихо сказала она, потянувшись к нему через столик.– В чем дело? Может быть у меня щека в саже или еще что-нибудь неприличное?
– Нет, что ты! Я просто думал, как ты замечательно выглядишь. И любовался твоим жемчужным ожерельем – редкостная вещь.
– Да. Тебе нравится? Это подарок Гэвина на Рождество.
Второй раз за сегодняшний вечер Джонни испытал внезапную острую боль. Он знал, что это ревность, хотя такого рода чувства раньше были совершенно незнакомы ему. Никогда прежде он не испытывал ревности, ни к кому.
Некоторое время Джонни молчал, сам удивляясь своей необычной реакции: он ревновал ее к Гэвину Амброзу. Это казалось невероятным. Он был просто обескуражен.
Наконец, заставив себя улыбнуться, он сказал:
– Хороший выбор, оно тебе идет.
– Спасибо. Гэвин всегда делает мне подарки после окончания работы над фильмом.
Джонни сделал глоток шампанского, стараясь подавить в себе ревность.
– Когда начинаете новую картину? – наконец спросил он.
– Подготовительный этап начнется в марте. Поскольку это очень сложная для постановки и дорогостоящая из-за множества батальных сцен картина, нам на подготовку понадобится месяцев пять, а может быть, и больше. Но Гэвин надеется начать съемки в августе. Он планирует прежде всего сделать все натурные съемки. Пока погода позволяет. А павильонные можно завершить и потом, в течение года, это уж как получится. Иногда, понимаешь, бывает так, что актер может работать с нами только четыре недели. И нам приходится снимать весь материал с его участием только в течение этого времени.– Она подняла свой бокал и, улыбаясь ему, сделала небольшой глоток, потом добавила: – Я думаю, эта картина потребует много времени.
Для Джонни это прозвучало так, как если бы она сказала, что до конца года будет полностью занята работой.
– Когда ты закончишь костюмы? – спросил он.
– Большая часть должна быть выполнена к концу апреля, в крайнем случае к началу мая! Сейчас я иду с некоторым опережением. Кроме того, через пару недель должны приехать из Лондона две мои ассистентки. Они мне очень помогают, я смогу поручить им разработку костюмов для второстепенных персонажей.
– Я заметил платье там, у тебя в мастерской на портновском манекене. Кто же шьет все эти костюмы?
– Слава богу, не я,– ответила она, смеясь.– И не две мои ассистентки. Обычно я работаю с несколькими швеями. Как раз сейчас у меня здесь, в Париже, подбирается неплохая команда. Ну а костюмы для статистов, например, для солдат наполеоновской армии, мы берем напрокат из театральных костюмерных в Париже и Лондоне. Женские костюмы и аксессуары для массовки тоже. Нам бы не хватило и тысячи лет, если бы мы все для всех моделировали и шили сами. Я работаю только над костюмами для главных персонажей.