Ангелофилия
Шрифт:
–Необходимо учесть, что оно не только деструктивное, но и суперсозидательное. И оно может стать самым, что ни на есть конструктивным. Не стоит заблуждаться, что уговоры и просьбы «возлюбить ближнего…» действуют более эффективно, чем показательные массовые казни и пожизненные сроки.
– О, это инквизиция, линчевание, гестапо, НКВД, страх, ужас, подвалы, казематы. Позор человечества!
– Да, вспомнил, что Вас не приглашал!
– Так и есть. Меня пригласил твой литагент.
– А? У меня есть литагент?
– Его зовут Андрей!
–
– Так, ничего особенного, кроме того что ты закончил роман и никак не можешь выйти.
– Выйти?
– Считаешь себя одним из персонажей, а сюжет повторяет твою жизнь. Поэтому он и просил помочь тебе разобраться и попрощаться с героями романа. Тебе необходимо выйти из образа. Кстати, с каким из персонажей ты себя ассоциируешь?
– Частичка меня есть в каждом из них. А если честно, то запамятовал о чем речь. Не помню содержания романа. И поэтому не знаю, где я настоящий, а где вымышленный.
– Ну, я тоже так сразу не укажу правильный путь. Я же не волшебница! И тем более приглашена, не только для этого, а еще, чтобы научить тебя технологиям продаж. Поэтому нам необходимо создать привлекательный образ, возбудить эмоции, проявить энтузиазм, занять позицию спокойной уверенности. А дальше, Гамлет, ты должен сам разобраться со своей книгой и, соответственно, со своим поведением. Твоя задача – соблазнить читателя, издателя, критика. Вообще поиметь их всех.
– И даже Вас!?
– И даже меня, но это, уверяю, будет нелегко.
– Да-а!? Некоторое время назад я думал, что соблазнять, мне не дано. Но однажды полюбил девушку брата. И знаете, кажется, пословица «На чужом несчастье счастья не построишь» верна!
– Ну вот, а говоришь, не помнишь. Рассказывай, рассказывай, может быть, тогда я смогу выделить доминанту и прояснить твои внутренние символы и смыслы. Но пока я еще не нащупала полного контакта. Пока мы еще топчемся на месте, где-то на уровне предконтакта. Знаешь, когда еще нельзя, но очень хочется, то, говорят, можно. Ах, я не о том.
– Конечно, не очень понимаю, о чем Вы, но, думаю, пойму по ходу общения. Кстати, у Вас жвачки нет? «Орбит-арбуз» или «Орбит-апельсин», а то свежести дыхания не хватает.
– Нет, к сожалению.
– Если нет, тогда ничего – ладошкой прикроюсь.
– Все будет хорошо, Гамлет. Думаю, все получится. Хотя, знаешь, мне порядком надоело выслушивать чьи-то откровения, а тем более детские комплексы, психические травмы, зажимы и нелепые выводы, что в результате из этого всего или еще чего-то все и получилось так, как получилось. Ерунда! Утомляет, знаешь ли, да и физически тяжело выдерживать бесплатно такой диструктивный психологический нажим.
– Тогда, может, не стоит, потому что мои рассказы, тоже чем-то похожи на то, что Вы сейчас упомянули.
– Нет, не переживай. Тебе можно. У тебя как раз все проплачено. Так что с тобой я на работе, а это совсем другое дело.
– А-а, Вас мой литагент Андрей проплатил?
–
– Да нет, ничего, кроме того что я что-то не помню никакого агента.
– Что совсем не помнишь?
– А ладно, уже забыл, что не помню. А вот никак не могу поверить, что я книгу написал. О чем? Голова в тумане и нет в ней ничего об этом.
– Написал, написал.
– Еще болтали много разного, типа, что жизнь пинает, кирзовыми сапогами по почкам за то, что я паленой водкой торговал, людей травил.
За это, якобы, меня Бог и наказал и послал Ангела. А я им объясняю.
Если б прогневил Господа, то он послал бы дьявола, а не Ангела, и что прежде, чем торговать, я эту водку сам на себе пробовал и, как видите, до сих пор живой.
А то что у нас родился Ангел – так этому радоваться надо, а не бояться! И, честно скажу, радовался оттого, что с его появлением плохого уже не мог делать ни под каким видом и тем более прикрываться отговоркой, что, типа, кто-то что-то по-другому не понимает и поэтому можно только по-плохому.
А мама где-то разузнала, что вот такие же Ангелы рождались и раньше и что когда они достигали совершеннолетия, то у них отрастали стальные крылья и клювы и, как их не держи, прежде, чем улететь, они выклевывали сердца своим незадачливым родителям, причем склевывали живьем, так как едят только парное мясо. Жуть какая, ни дать ни взять. Гор – он и в России Гор.
– Наверное, Альберта имеете в виду, что Нобелевскую премию получил?
– Нет, я про Бога египетского! А про зверства кто-то начитался и выдал на гора, а маме-то что – ей бы только. Ей дядя Саша так и говорил: «Трындычиха! Заткнешься ты, наконец.»
– Так, так, а что это за история с паленой водкой? – глядя в исписанный блокнотик и что-то спешно чиркнув, переспросила врач.
Гамлет и глазом не повел:
– Скажите, я в больнице?
– Да, ты в больнице, у тебя нервный срыв, – ответила врач.
– И всего лишь? А то после убийства человека можно и с ума сойти, но перед этим, говорят, наизнанку выворачивает. Тошнит!
Лена записала: «Депрессивный психоз с элементами галлюцинации. Прослеживается устойчивый бред на почве психических травм детства и комплекса вины за рождение нездорового ребенка. Отчим часто бил мать хоккейной клюшкой, сломал ей руку и ногу, бутылкой разбил голову.
Ребенок обрабатывал раны, бинтовал, видел в течение нескольких месяцев удаленную после трепанации черепную кость матери, брал ее в руки, рассматривал, следил, чтобы отчим по пьянке или специально не сварил из нее бульон (черепная кость, завернутая в полиэтиленовый пакетик, лежала в морозилке).
Больной также утверждает, что у них с женой родился не просто ребенок, а Ангел, у которого растут крылья, невидимые человеческим зрением. Информация никак не подтверждена. Имеет смысл продолжить наблюдение. В свою очередь поддерживаю у пациента убеждение, что он писатель, получивший психологическую травму».