Ангелофилия
Шрифт:
– Знаете, я не считаю себя больным
– Так бывает.
– Вы хотите сказать, что тот, кто сходит с ума, обычно не замечает этого.
– Да, да, вот именно.
– Вы меня успокаиваете?
– А почему бы и нет.
– Значит, я действительно перетрудившийся писатель?
– Ну, что-то в этом роде.
– Размытая формулировка
– А может, продолжим?
– Извините, доктор, давайте в следующий раз: устал и чувствую в себе дефицит энергии.
– Хорошо, перенесем встречу . Отдыхайте.
Елену Николаевну заинтересовал этот случай тем, что больной
14
Лабиринт
Под ногами одинокий глянец просит рассмотреть, обещая незабываемые секунды познания. Как будто дает понять, что открытие близко и он не что иное, как частичка купеческого клада с Нижегородской Ярмарки, закопанного недалеко у реки в месте под названием «Кавказ».
Местный «Кавказ» это не копия седого исполина, а всего лишь песчаный берег реки, находящийся за две тысячи километров от оригинала – самого что ни на есть натурального терракотово жилистого хребта, остроконечные головы которого одеты в облака и белые шапки и представляют собой последовательность неровно сложенных друг на друга, расплывшихся в солнечной дымке, картонных пиков. Возможно, две тысячи километров это не так много, если сравнивать с расстоянием в шесть тысяч от Лондона до Нью-Йорка, но, согласитесь, их еще надо преодолеть.
Представить можно все и в том числе как поскрипывая, передвигались груженые подводы, запряженные тяжелыми богатырскими конями. И где-то совсем рядом учился и жил Алеша Пешков, из-за которого сейчас жители памятного жилища в силу его исторической ценности и по закону об охране памятников, а так же вследствие инвестиционной непривлекательности не могут переселиться в новые благоустроенные квартиры и вынуждены прозябать в исторических трущобах, недобро вспоминая великого писателя. Еще не произошла Октябрьская и даже Февральская революция. Еще много чего не произошло, но уже назревало.
И рассматривая бунтовщиков по отдельности можно было и удивится что люди то все хорошие, тихие, а вот если объединятся, держись, не зевай. Распаленная толпа! А если ей еще умело манипулируют. Свобода, Равенство, Братство. Землю крестьянам, фабрики рабочим! Как на такое не клюнуть!? Как? Тем временем реклама шла, слухи полнились, а дела не делались. Связь с народом отсутствовала, чиновники на местах бесчинствовали, реальные дела забалтывались.
Приметив монетный блеск, готов поднять. Но при ближайшем рассмотрении монета оказалась потерта, мелка и расплющена, словно после рельс. В общем, пятикопеечное ничто, а раньше были деньги. Пятак, имел вес – рогалик, почти кружка кваса, как минимум, да и размерами внушал уважение.
Советский пятак поздоровее десяти и двадцати копеек и по габаритам мог тягаться с полтинником и рублем. После бухни на День коммунальщика тестостерон во мне, как топливо в баке бомбардировщика, – близок к нулю. Каков алкаш? А ведь от тестостерона много чего зависит и в том числе успех в жизни. Вот и долакался!
А если все же взять и поднести пятак к глазам, то потом уже можно небрежно, с чувством легкой досады закинуть,
И по тихому все гробят! Все уничтожают! А что создадут – большой вопрос? И до свершения не хватает мелочевки, такого малюсенького проводка к такой рукотворной мышке. Два щелчка и ты можешь столкнуться с чем угодно: с бешенной силой лазерного блеска, высоковольтного электрического треска, блеском интеллекта в который через щелку, проникает свежий воздух, как тогда, в душное, грозовыми сумерками, старое помещение привокзального кинотеатра Спартак. И никакого гладиатора возглавившего восстание рабов. Только название!
Пока шло кино, ливень прошел, и духота исчезла. А пессимизмом наверно заразился у стариков. Долго с ними бок о бок прожил и поэтому много сомневаюсь! Если скажу, что не знаю, как выбрался из серо-сине- розового лабиринта извилин, то не погрешу от истины. Лабиринтов много. Интернет один из них. Они везде. Подстерегают эти зигзаги!
Поэтому не знаю: вылез ли, залез ли. Как и то, что не представлял его всерьез, да и не знал вообще, где нахожусь. Хотя запах сырости и нафталина в таблетках из шифонера, преследeует до сих пор. Как и то, что лабиринт видоизменяется и существует под носом, над носом, за носом, везде. Один раз нашел его или он меня с помощью фонендоскопа, подслушав дыхание объемом в 5000 кубиков и сердцебиение альпиниста, когда еще сам находился в утробе. «Это невозможно у младенца!» – стонал я.
И затем уже по факту рождения утвердился во мнении, что если посмотреть на лабиринт с высоты прошедших лет, то он похож на обглоданный птицами и насекомыми скелет неизвестного существа, инкрустированный драгоценными камнями и дорогими металлами. Или на потрескавшуюся от засухи землю. Или на мышиные норы. А если все же остановиться на скелете. То выяснится, что это было существо женского пола! Выбор не очевиден. Яйцо или курица!? Петух даже не рассматривается! По габаритам, скорее всего, скелет сиамской кошки, по которому меня упорно учили рисовать саму кошку. Вяло оппонировал, напрягая красноречие, споря, что смогу нарисовать и без скелета.
Ремесленничество казалось не по вкусу. «Но разве что за хорошие деньги» – уверял себя. Бесплатно!? Тетя говорила, что так нельзя жить! Слишком большая агрессия и чрезмерно завышенная самооценка приводят к разочарованиям и противостояниям с внешним миром. Связи нарабатывать, мордашкой торговать не любил, но приходилось. Хотя в основном предпочитал надеяться на счастливый случай и собственную готовность к его восприятию. К счастью, всегда был какой-никакой выбор и нет-нет волна и течение прибивали к нужному берегу. Но если так ждать, пока прибьет, ничего не хватит. Надо идти, плыть, ползти, бежать, даже лететь навстречу! Подозреваю, что именно тогда во мне зрел сидящий где-то в укромном уголке оппозиционный дух и я еще не задумывался, почему вокруг нет друзей. Все уже приспособились?