Ангелы отпевают всех подряд. Боевик
Шрифт:
Тимофею еще не доводилось самому побывать в шкуре обреченной жертвы, реально рискующей собственной головой. Кровач зачарованно пялился в черное очко нагана. Он распадался перед громилой, как вареные макароны.
– Внимание! Всем покинуть площадь! Со стоянки не выезжать! Не выезжать! Опасно для жизни! Гражданин в малиновом пиджаке, предлагаю сдаться! Бросайте оружие!.. Даю две минуты! Стреляем на поражение!
Командир торопился выплюнуть нелепый ультиматум. Он не верил в действенность своих угроз. Бандит презрительно ощерился, выставив для Кровача золотые челюсти…
Краем глаза Тимофей видел, как из новенького Сааба выползла женщина в джинсах, за нею девочка лет семи-шести. Оставив дверь машины открытой, они, пригнув головы, крадучись отползали на зады автостоянки, подальше от перестрелки.
Непонятно откуда взявшийся браток в спортивном костюме скачками подбежал к открытой двери Сааба, но нырнуть в машину не успел. Вдоль черного борта, не спеша, прошлась длинная очередь трассирующих пуль, машина загорелась. Негромким взрывом у нее оторвало капот.
Браток шарахнулся в парк, к нему на всех газах подскочил на ижевском мотоцикле сообщник в таком же точно костюме. Они ловко маневрировали среди деревьев, но пули настигли их и там. Сначала покатился по траве задний седок. Затем тяжелая пуля кинула на руль самого мотоциклиста. Мотоцикл воткнулся в тополь. Страшная сила инерции схватила парня за задницу, подняла и швырнула на дерево плашмя.
Давно следовало бы отпустить сцепление… Подмять под машину негодяя и умчаться… Ведь он круто, бесцеремонно, поворачивал кормило судьбы… Превращал зеваку в сообщника, но… Вот именно – но… Часто сглатывая слюну, Тим едва сдерживал тошноту. Бесстрашие бандита гипнотизировало его.
Бдительно вглядываясь в глаза Тимофея, громила кособоко, пошатываясь, приблизился к правой передней двери. Вот он открыл дверь… Бог мой, машина простояла почти месяц с незапертой дверью!…
Первым в салон сунулся рыжий чемодан. За ним возник револьвер, и верзила со стоном стал заталкивать в салон простреленную, негнущуюся ногу… Усевшись, наглец первым делом достал мятую пачку Примы, неторопливо закурил и прерывисто затянулся. Он так долго держал в себе затяжку, что медленный, полный блаженства выдох был почти бездымным.
По центральному проезду стоянки на одних локтях полз еще один раненый в белой рубашке с коротким рукавчиком… Господи! У смерти шалое пристрастие к белому цвету, цвету ангелов, невест и покойников…
Вот к нему подбежал и взвалил себе на плечо третий бандит… В кожаной куртке, с татуировкой на лбу.
Нет, тут же сбросил на землю… Заслал всю обойму большого пистолета по залегшим мильтонам, перезарядил и снова подхватил товарища…
"Не слишком ли вас много? – пронеслось в мозгу Тимофея. – Бросаю машину и линяю к чертовой матери"…
– Бухарик! Бухарик! Я здесь! Сюда! – окликнул незваный гость сообщников, отщелкнул окурок, выставил в разбитое окно наган и нажал гашетку. Наган промолчал…
– Грим, подожди нас!
Бухарик опустился на колено. Вот заводной! Он не хотел уходить, пока были патроны. Отдача
Кровач затравлено озирался по сторонам. Стреляли со всех сторон, словно здесь все воевали против всех. Вон из-за цветущей яблони выпал подстреленный браток, кричавший Гриму – "стой козел!" Вон на носилках волокут раненых мильтонов… Не вырваться. Без Грима не вырваться…
Тимофей с надеждой уставился на ухмыляющегося бандита. Тот потерял много крови. Глаза его от слабости были полуприкрыты. Но громадные челюсти решительно сжаты… И эта ухмылка превосходства… Грим презирал подло покинувшую его удачу. Он рассчитывал только на свой опыт… В себе-то он был уверен.
– Толян! Кончай духариться! Залетай в тачку, и рвем когти!
Грим отдавал последний свой приказ едва слышным голосом. Тимофей не выдержал, и повторил приказ Грима во всю глотку! Толян-Бухарик, дорвавшийся до стрельбы по живым мишеням, даже не оглянулся.
Кровач толкнул Грима в плечо.
– Что дальше, начальник? Ждать, не ждать?
– А ты молоток! Ща я шугану Бухарика… – Грим, морщась от боли, полез из машины…
В суматохе, охватившей аэропорт, когда даже собственное оружие предает почем зря, когда Удача отваливает как последняя дешевка, Грим один оставался уверенным в себе. Он один, в любой момент, знал и будет знать, как уйти от погони, как обмануть Непредвиденные обстоятельства, ломавшие не только планы операции, но и саму жизнь боевиков…
Гангстер подарил жизнь, но вместо радости на Тимофея наваливался еще больший страх. Это был страх страхов, кромешный страх понимания, что судьба, отняла у бандита право распорядиться его жизнью. Отняла и сделала случайного свидетеля перестрелки игрушкой сил более могущественных, – сил Непредвиденных Обстоятельств в лице тех же преследователей банды. Бандиту он еще мог оказать сопротивление, перед силами Непредвиденных Обстоятельств он был абсолютно беспомощен. Сейчас милиции некогда разбираться сообщник ты или не сообщник. Прежде всего, они тоже постараются выжить и сто раз успеют тебя застрелить до того, как разберутся, кто есть кто.
Время они тратили бездарно. Выбравшись из машины, вместо того чтобы накостылять этому упрямцу Толяну, Грим перезарядил револьвер и тоже открыл стрельбу. Наган палил громко и без осечек, словно очнулся и желал смыть с себя недавний позор.
Невозмутимость бандита, с каждым мгновением становившаяся все более нелепой, как ни странно, укрепила Тимофея. Он постепенно приходил в себя. Но из безвременья растерянности, Тимофей возвращался уже совсем другим человеком. Нутро его ощетинилось. Он должен выжить! Да! ДА! Да! Он готов подчиниться бандиту. Кому угодно, даже дьяволу готов подчиниться, любому, кто поведет его за собой к спасению. Вот только Душа… Душа что-то промямлила о каком-то предательстве и отвернулась…