Ангелы отпевают всех подряд. Боевик
Шрифт:
Смеркалось неспешно, но верно… А леса все не видать и не видать. Попадались лишь насквозь прозрачные корявые рощицы, где и задницы не спрячешь… Не один холм перевалил беглец, прежде чем смог различить на фоне сизой тучи еще более сизую полосу леса. Наконец-то! Наконец-то!
Теперь он мчался наперегонки со своим сердцем, насмерть обнявшимся с радостью близкого спасения… И за очередным взгорком едва не закувыркался в глубокий овраг.
Более-менее наезженный проселок благоразумно вильнул влево, и заюлил вдоль оврага. От проселка, по крутейшему склону, вправо ответвлялся поросший подорожником едва различимый
Это был классный полет. Москвич приземлился на передние колеса, а когда зад шмякнулся о землю, под днищем что-то хряпнуло. Сломал рессору!.. Мать моя женщина! Залетел!
Как ни запуган был Кровач возможной поломкой, почесать левую ноздрю, давнишний знак самодовольства, но основательно почесать ноздрю он не забыл… Классное пике!..
Перекурив, Кровач ощупал рессоры. Поломки не обнаружил и растянулся на травке. Трава молчала. Луг молчал. Все здесь приготовилось к ненастью и затворилось в себе. Вот Был ли ты готов к ожидающим тебя испытаниям?..
Как же, позарившись на рыжий чемодан, ты совершил непоправимое. Ты не ожидал от себя, что предательство, первое настоящее предательство своей прошлой Честной жизни, произойдет так легко и естественно. Судьба тебе устроила предательство вовсе не потому, что хотела напакостить, она сделала это из лучших побуждений. Своим попустительством она давала понять, что до нынешнего предательства в тебе существовала некая жизненная незаконченность, даже несовершенство, даже незащищенность от убийственных сюрпризов реальности… Похоже, Лопух действительно превращается в настоящего мужчину.
А Предательство, понимаешь ли, закаляет. Ха! Леший меня чеши! Разве станет настоящим мужчиной, кто хоть раз не поблевал на вечеринке? Не переболел трипером? Кто, отведав всех сладостных соблазнов неукротимой жизни, для полноты ощущений, не познал и вкус горечи своевременной, поучительной измены… Так что, не суетись, милок.
Так уж заведено в жизни. Если трезво смотреть на эту самую "нашу жизнь" не трудно понять – иное предательство даже благо, – это та же прививка от оспы. Иммунитет, полученный благодаря огорчениям от маленького благого предательства, предупреждает большое предательство, после которого от порядочности твоей остаются одни головешки… А измену идеалиста самому себе даже Судьба, мастерица плетения козней, никогда не признавала за большую измену.
Даже издали было видно, что вломился он в болотистый сорный лес. Лишь кое-где над редколесьем высились могучие пагоды перезревших елей. Когда-то здесь прошел гусеничный трактор, скорее всего трелевщик леса. Все чаще стали попадаться никогда не высыхающие рытвины. По сторонам потянулись заросли высоченной крапивы, осатаневшей от неуемной живучести, корявые ольхи, кривобокие осинки, ржавая отцветшая черемуха… Глухие заросли становились все выше, они неспешно всасывали заблудившуюся машину…
Первую лужу Тимофей форсировал с ходу. Вырываясь из следующей, едва не забуксовал в прошлогодней тракторной колее… А впереди настороженно поблескивали новые и новые колдобины… Сырая
– Вырвался! – Вздохнул похититель чемодана. – Вот здесь – точно не найдут.
Вырвался, а радости нет. Как быстро надвигалась расплата за легкомыслие. В полном опупении, как сомнамбула, Кровач продолжал продираться навстречу неизвестности. " Что меня ждет? Что меня ждет за этими хлябями?"
Дорога, если можно так назвать щель в затхлой чащобе, кончилась бесцеремонно: сразу и бесповоротно. Прямо перед капотом громоздилась матерая, парализованная молнией ель. Половина сучьев отсохла, другая половина еще держала полуживую хвою, образуя довольно вместительный шатер.
Нет, ночевать здесь Тимофей не собирался. Он выжал сцепление, включил задний ход: будем прорываться назад! Кровач отпустил сцепление. Медленно, по всем правилам водительского мастерства, бог весть на что, надеясь… Колеса шустро провернулись в жидели. Сердце Тимофея рухнуло в ноги. Пропадаю! – вскрикнула душа. В отчаянии Тим добавил газа… Двигатель взвыл, Колеса плеснули грязью… и машина плавно осела на задний мост. Земля поплыли из-под задницы несчастного водилы… Писец!.. Сердце кувалдой крушило ребра. Попался! Попался, голубчик!
Очень хотелось надавать себе по мордасам. Тим привалился к ели и попытался восстановить ход событий. А был ли у него другой выход? Из болота все его действия, начиная с вполне “невинного” желания погреть загребущие ручонки на чужой беде, казались сплошной ахинеей.
Мимо виска заунывно пропищало, и тут же комар вонзил свое копьецо в левый висок. С досады Тим слишком размахнулся… Голова загудела. Опрометчивый комарик – первая жертва сезона охоты на халявные чемоданы… Вот ты и душегубом стал, господин Кровач…
Эйфория веселого приключения выдохлась. Настоящий рисковый мужчина погрязал в полном дерьме… И это лишь начало мытарств для безмозглого прохвоста…
Ночь в дырявой колымаге – не подарок… Десятый час. Пора запастись валежником… В лихорадочном темпе заложник болота натаскал сушняка, настлал под елью из лапника постель и разжег костер… Он совершенно вымотался. Пробовал подремать и не смог. Не трескотня автоматных очередей в аэропорту, не клекот страха перед погоней, – тупое сознание бесполезности собственного удальства в полностью провалившейся воровской авантюре пинками гнало сон прочь.
Как же я хочу пить! … Мама родная! Как я хочу есть!!! Нет, лучше сначала глоток водицы. Кровач прислонился к дереву, и остервенело, выкурил две сигареты подряд… Взгляд то и дело невольно спотыкался о блаженствующий в мягком кресле рыжий чемодан. В пиковом положении пораженца эта вещь была такая же бесполезная, как и выброшенный окурок. Что я в него так вцепился? Обшарпанный, безобразно брюхатый, а самодовольство так и прет…
И, как ни крути… Чемодан нагло овладевал его мыслями. Чемодан явно обладал колдовской притягательностью. Он прямо-таки пузырился от желания преувеличить свою жалкую роль в жизни бедствующего авантюриста. Гад! Втравил в историю, а чем может порадовать? Порядочный человек в такой обшарпанной рухляди не будет держать даже грязных рубашек! Даже дырявых носков!